– Да, – нехотя подтвердил он. – Зик готов сражаться с рефаитами, но он очень любит сестру. Если выбор будет между ней и мной, тогда не знаю…

Элиза нервно кусала губы.

– Пейдж, Джексон и впрямь… отказал тебе в помощи с рефаитами?

– Его волнует лишь Синдикат.

– Ничего не понимаю. – Она задумчиво потерла лоб. – Пейдж, правда на твоей стороне – от рефаитов надо избавляться, но Джекс в свое время спас меня от голодной смерти, дал работу, невзирая на мою низшую касту. Да, с ним непросто, но за столько лет постепенно привыкаешь. И потом, у меня та же беда, что и у Надин. Мне очень нужны деньги.

– Деньги будут, обещаю, – мягко проговорила я. – Решать, конечно, тебе, но, если выиграю, хочу, чтобы мы с тобой работали вместе.

Элиза заметно оживилась:

– Серьезно?

– Да.

Золотая пуповина вдруг завибрировала, за дверью возник лабиринт.

Я отложила газету и встала:

– Покину вас на минуту.

Ник молча смотрел мне вслед.

В коридоре Страж снимал с вешалки пальто. При виде меня его глаза вспыхнули.

– Доброе утро, Пейдж.

– Привет. – Я смущенно кашлянула. – Завтрак на столе. Надеюсь, у тебя есть вентилятор, чтобы развеять напряжение?

Получилось слишком наигранно весело. А как еще говорить с человеком после совместно проведенной ночи? Мне явно не хватало опыта в таких тонких вопросах.

– Заманчиво, – кивнул Страж, – но Рантаны ожидают меня на улице. Уверен, они захотят побеседовать с тобой перед битвой. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Постарайся не подвести, Пейдж Махоуни. Ради нашего общего блага.

– Положись на меня.

Он не улыбнулся, но от взгляда повеяло жаром. Я коснулась его спины, ощущая размеренное сердцебиение. По телу сразу разлилось блаженное тепло.

Внезапно я поняла, что принадлежу ему безраздельно. Не в буквальном смысле, как было с Джексоном или рефаитами, нет. Мы со Стражем дополняли друг друга как две половинки одного целого.

Раньше я не испытывала ничего подобного, и это пугало до дрожи в коленках.

– Как спалось? – спросил Страж.

– Прекрасно, не считая инцидента с ножом. – Я сняла с вешалки куртку Ника. – А они не догадаются?

– Заподозрят, но не более.

Наши ауры никак не хотели расставаться, даже когда Страж распахнул дверь, впустив в дом сквозняк. Я натянула сапоги и вышла за порог, в молочный туман. В конце Гудвинс-Корт под единственным фонарем сгрудились Рантаны. Заслышав наши шаги, они разом обернулись.

– Как дела? – спросила Плиона.

Мои брови удивленно взметнулись.

– Неплохо. Спасибо за беспокойство.

– Не у тебя, у мальчика.

Чудеса! Впервые на моей памяти рефаит волновался за раненого человека.

– Зик в порядке. Страж позаботился о нем.

В голубоватом свете фонаря лицо Тирабелл Шератан потемнело от гнева. У меня непроизвольно сжались кулаки.

– Надеюсь, ты хорошо выспалась, – процедила она. – Имей в виду, в этом районе видели Ситулу Мезартим, наемницу Наширы. Помнишь такую?

Ее забудешь!.. Внешне копия Стража, Ситула так разительно отличалась от него в остальном.

– Мы будем ждать известия о твоей победе в Ист-Энде, в нашем убежище.

– Кстати, об этом. У меня к вам большая просьба.

– Излагай, – насторожилась Тирабелл.

– Четверо уцелевших после Сезона костей сейчас в плену у главаря мимов, напавшего на Стража. Среди них есть девушка, Иви Джейкоб, которая владеет важной информацией.

– Ах, эта! Игрушка Тубана.

У меня внутри все опустилось.

– Он был ее куратором. Только с ее помощью можно убедить Синдикат в моей правоте. Пленников держат в ночном салоне где-то во Втором Первой. Точное место не скажу, но знаю, как туда добраться…

– Как ты смеешь указывать нам, что делать! – взвился Цефей. – Мы тебе не шестерки!

– Тебе меня не запугать, рефаит. По-твоему, мне мало досталось в колонии? – Я дернула ворот рубашки, обнажив клеймо на плече. – По-твоему, я все забыла?

– По-моему, тебе пора освежить память!

– Цефей, довольно! – Люсида примирительно вскинула руку. – Арктур, нам действительно стоит вмешаться?

Глаза Стража вспыхнули.

– Боюсь, что да. Старьевщик сумел с легкостью захватить меня в плен. Он жесток, коварен и хорошо осведомлен о наших слабостях. Необходимо положить конец его серому рынку, иначе он так и будет глумиться над нами из тени.

– Что за серый рынок, странница? – Судя по тону, у Тирабелл заканчивалось терпение.

– Без понятия, – призналась я. – Иви должна знать.

– Ты уверена, что она в ночном салоне?

– Своими глазами не видела, но чувствовала ее ауру. Иви там.

– И мы должны рисковать жизнью из-за твоих предчувствий? – прошипела Плиона.

– Да, должны. Я тоже рисковала, когда Страж просил помочь с восстанием, учитывая, что первое с треском провалилось, – отчеканила я и сразу пожалела о сказанном. Но Страж и бровью не повел. – Иви должна заговорить вне зависимости от того, выиграю я или проиграю.

Лицо Тирабелл приняло суровое выражение.

– В таких делах Рантаны предпочитают держаться в стороне. По традиции, нельзя нарушать естественный ход вещей в материальном мире. Если эти четверо приговорены эфиром, значит так тому и быть.

– Что за чушь! – вырвалось у меня. – Не эфир решает, кому жить, а кому умереть.

– Ты вправе думать как угодно, – пожала плечами Тирабелл.

– Они сражались за свою жизнь, за свободу! Если не приведете Иви, на мою поддержку можете не рассчитывать!

Повисла долгая пауза. Я уставилась на рефаитов, вне себя от гнева. Окинув меня напоследок пристальным взглядом, Тирабелл с союзниками скрылась в переулке.

– Это значит «да»? – повернулась я к Стражу.

– Не «нет» точно. В крайнем случае, постараюсь их переубедить.

– Страж… – Я схватила его за рукав. – Прости за мои слова насчет первого восстания.

– За правду не извиняются. – Пламя в его глаза поутихло, напоминая о себе лишь мерным свечением. – Удачи.

От его взгляда кожа покрылась мурашками. Ноги словно приросли к земле. Видя мою нерешительность, Страж легко коснулся губами моих волос.

– Я не оракул и не предсказатель, но чутье подсказывает: ты справишься.

– Ненормальный, – шепнула я.

– Нормальность – понятие относительное, юная странница.