– Будучи главой Штаба, вы лично подписывали тысячи приказов об убийствах светлых, но никогда не использовали эти карты, которые могли привести охотников в Орден? – поразилась Рицци, рассматривая их.

– Да. Я дал обещание Алане Бланшар, – сказал он.

– Зачем? – спросила Деми, услышав имя матери и подняв на него взгляд. На лице ментора мелькнуло слишком уж узнаваемое выражение, и все стало ясно без слов. – Вы были в нее влюблены?

Ричард Хаттон кивнул.

– Она отдала мне эти карты, чтобы я помог ей скрыться от Винсента Ларивьера, когда она покидала Нью-Авалон… в последний раз, – с грустью и ностальгией проговорил он. – Я прикрывал ее. Когда мы вместе вышли из туннелей неподалеку от «моста» и Алана переместилась, на меня напали внезапно появившиеся светлые. Они тоже охотились за ней, желая отомстить за побег. Но вовремя появился Чарльз Далгарт и спас мне жизнь, сам при этом серьезно пострадав. Светлые повредили ему ногу, и до конца жизни при ходьбе он испытывал сильнейшие боли…

– Вот как вы ему задолжали, – поняла Деметра. – А теперь вы хотите использовать эти карты, чтобы избавиться от меня?

– Я хочу срочно вернуть тебя в мир людей, да, – ответил ментор. – Если я покажу, как безопасно добраться до Вэлфорд-холла, чтобы ты могла поговорить со своей матерью, ты пообещаешь мне сразу после этого вернуться в Хэксбридж?

– Да, – ни секунды не сомневаясь, соврала Деми.

– Рицци, ты не должна оставлять ее, – добавил Ричард.

Подруга одарила его взглядом, серьезным как никогда:

– Не нужно ничего объяснять, я понимаю.

* * *

Замаскированный вход в туннели начинался в непримечательном канализационном люке на одной из аллей неподалеку от дворца магистра. Они добрались до него без особых проблем, учитывая, что находился он всего через одну улицу от Кроу-хауса.

Округлые, похожие на метро проходы были укреплены разноразмерными грубо обтесанными камнями. Освещения не имелось, и Рицци пришлось наколдовать фонарик, чтобы не потеряться в многочисленных поворотах, расходившихся под островом запутанной сетью.

Каких сил, должно быть, стоило светлым построить их – для этого потребовались многие годы и сотни без устали трудящихся рабочих рук. А сейчас туннели уже понемногу начинали разрушаться. На земляном, плотно утрамбованном полу местами грудились обвалившиеся камни из облицовки. Где-то под ногами чавкала вода, где-то она доходила до щиколоток, а где-то и вовсе полностью затопляла проходы, делая путь по ним невозможным.

Они шли долго, в полной тишине.

До тех пор, пока за очередным поворотом не услышали шум и голоса множества людей.

Быстро выключив фонарь, Рицци вынудила Деметру остановиться, но она все равно осторожно выглянула.

По туннелям проходили Юфемия, Кэрри, Коул и десятки их приспешников, участвовавших в штурме дворца. Они бурно и радостно обсуждали прошедшую победоносную битву и свои предстоящие планы.

Разгромив прежнюю власть и разделавшись с Ковеном, бунтовщики горели желанием построить новый мир. Юфемия раздавала указания о том, что именно им для этого пригодится и какие артефакты понадобится забрать из кладовых.

– Они разгромили дворец и направляются в Орден, – тихо прошипела Деми, оглядываясь на Рицци.

Подруга удержала ее за рукав, всем видом предостерегая не совершать глупостей. Пришлось ждать, пока они пройдут мимо, звуки шагов стихнут, а свет фонарей полностью скроется вдали.

– Пронесло. Теперь нам нужно пойти прямо, – сказала Рицци, вновь включая фонарик и поднося его к картам. – Нет, подожди. Не прямо. Налево.

Они продолжили путь.

Еще какая-то четверть часа, и они поднялись к свету, выйдя из маленькой, заросшей теневым мхом пещеры на склоне серпантина, ведущего к замку.

Пройдя по дороге, подошли к воротам Вэлфорд-холла и постучали.

Казалось, что восставшие не успели добраться до него. Не было заметно ни последствий применения чар, ни каких-либо других следов. Все же расположение замка на возвышении и высокие крепкие стены помогли, сделав его непривлекательным для возможных захватчиков.

Спустя несколько минут им открыл Чемберс.

Не здороваясь, Деметра прошла мимо и сразу же направилась к башне, где рядом с ее бывшими комнатами жила Алана.

Все, что ей оставалось, – это поставить точку в своей личной трагедии, а сделать это было возможно, только раз и навсегда выяснив правду.

Двигаясь словно во сне и не замечая никого и ничего вокруг себя, Деми миновала лестницу, коридор и остановилась у дверей бывших покоев сестры. Не помня себя отдала приказ открыть их и зашла внутрь.

Алана Бланшар окинула гостей удивленным взглядом.

Она сидела на диване в гостиной. На ней красовалось домашнее кружевное платье из коллекции Рубины, пепельно-светлые волосы были вымыты и уложены, а глаза – аккуратно накрашены. Алана пила чай с шоколадными конфетами и читала газету.

– Смотрите, кому удалось пережить революцию, – с очаровательной улыбкой заметила она, откладывая газету на стол.

– Ты! – выпалила Деми, хватаясь за левый рукав куртки и жалея о том, что в нем не обнаружилось аутэма. – Не смей мне улыбаться!

Улыбка Аланы медленно погасла.

– Оставьте нас, – попросила она, глядя на Рицци и слуг, стоящих за спиной дочери. – Уверяю вас, мы никуда отсюда не денемся.

Смерив Деметру подозрительным взглядом, Рицци все же вышла, рукой поманив за собой прислугу. Двери громко захлопнулись.

– Ты задолжала мне рассказ, – выпалила Деми, с силой хватаясь за кулон, висящий на шее, и поднимая его выше. – О том, как ЭТО оказалось на мне. И для чего ты заставила всех поверить в то, что я являюсь светлой.

– Я не понимаю, Деметра, – протянула Алана, беря в руки чашку чая. – Амулет великой богини чем-то не устроил тебя?

– Он скрыл то, что я человек, а не волшебница, – повысила тон Деметра. – И что не обладаю совершенно никакой магией!

Алана внимательно посмотрела на нее и вернула чашку обратно, так и не сделав ни одного глотка.

– Тебе придется рассказать мне все первой, иначе я не смогу объяснить, – сказала она. – Сядь и, будь любезна, уменьши громкость. Мы поговорим.

Сдерживая эмоции, как могла, Деметра села на кресло. В кратких предложениях, без прикрас, она передала ей все, что смог выяснить Ричард.

И выслушав ее, Алана оказалась удивленной не меньше.

– Я не знала этого, – честно ответила она. – Но, чтобы ты поняла, отчего я так поступила, тебе нужно услышать обо мне правду.

И она принялась говорить.

Детство, проведенное в катакомбах светлых, и условия жизни в Ордене Монтеры были суровыми.

Все их расписание, день ото дня, составляли молитвы и тяжелый труд. Они жили в крошечных, тесных кельях, питались пресной пищей, не имели права мечтать о каких-либо радостях жизни… Зато обязаны были верить, что когда-нибудь, через много лет, их