– Это среди тебя нужно воспитательную работу провести, согласно твоим же правилам в угол поставить и конфетку отобрать. Ты же, кроме своей химии… ну и прочей промышленности, ничего замечать не хочешь. А замечать все же стоит: в феврале еще была закончена первая очередь иртышского канала до Акмолинска, по нему сейчас качают двести кубов воды в секунду, вот у Державинска водички-то и прибавилось прилично.

– Да, это я как-то пропустила… а сколько же энергии на перекачку-то тратится! Откуда дровишки?

– Дровишки с Серебрянской ГЭС, ее досрочно на полную мощность запустили.

– Да уж, работаешь-работаешь, газетки почитать некогда… или я снова новость эту пропустила?

– Не пропустила, про нее, если я не путаю, только один раз по телевизору и сказали в новостях. По пуск первого-то агрегата в тех же «Известиях» статья на разворот была, а когда всего лишь новый агрегат на работающей станции…

– Ну ладно, пусть живут журналисты. А что там у нас по плану следующее ожидается? Я на предмет того, в каком направлении НТК пнуть нужно будет.

– Вера, я прекрасно знаю, что у тебя какая-то очень важная работа сейчас по химии, так что ей и занимайся… мне Лаврентий Павлович особо указал на недопустимость отрывания тебя от дела. А если в плане общей эрудиции, то в мае, скорее всего к концу месяца, пустим первый агрегат на Братской ГЭС. Но там все электричество уже распределено на несколько лет вперед: в Братске алюминиевый завод уже работать начал, так что НТК тебе туда пинать не придется. А когда точно запустят – в газете прочитаешь, у нас пуски первых агрегатов электростанций, как видишь, всегда на первых полосах.

– Да уж… впрочем, это везде так: наши буровики начали в Исландии дырку в земле сверлить для электростанции, которая будет природной кипящей водой обеспечиваться, а тамошняя газетка про это ни слова – а вот про пуск двухмегаваттной электростанции в Рейкьявике в газете неделю писали. Электростанцию пять человек почти неделю ставили, а буровиков там больше сотни работает – и это никому – я журналистов в виду имею – неинтересно. А мне интересно… собственно, зачем я и зашла-то: когда по плану третий стомегаваттный реактор пускать будут?

– А почему у меня спрашиваешь? Это же по ведомству соседа твоего… по плану – двенадцатого июня, но реально скорее пятнадцатого запустят: все же после выходного народ слишком расслаблен будет, а к пятнице точно соберется и все сделает правильно. Тебе там электричество срочно нужно? Можем слегка Красноярск приглушить, с Казачинской ГЭС электричества побольше перекинуть. Черт, ну когда же в Красноярске своя ГЭС достроится? Нехватка электричества там меня уже утомлять начала.

– А кто планы на ее строительство составлял? – очень ехидным голосом спросила Вера и с трудом удержалась от того, чтобы показать Валентину Ильичу язык. – Потребности нужно заранее предвидеть! И заранее их удовлетворять.

– Это ты у нас одна такая умная, а остальные – сплошь болваны неотесанные. Ленгидэп уже третий раз проект станции меняет, и как в таких условиях…

– Разогнать их нужно, а проект в Мосгидэп передать. Я не скажу, что в Москве инженеры умнее или талантливее, но они по крайней мере упёртые: если им кто-то, например Председатель Госплана, проектное задание поменяет, то они рогом упрутся и этого самого председателя так далеко пошлют, что аж душа радуется. Зато проект у них сразу будет рабочий.

– Вот невзлюбила ты ленинградцев, бочку на них постоянно катишь. А они, между прочим, в новом проекте обосновали удешевление станции на четверть и срок строительства обещают на два года сократить.

– А уж не арочную ли они плотину там ставить предлагают? – вкрадчиво спросила Вера. В свое время Вера Андреевна многое про строительство этой ГЭС узнала, ведь в «прошлой жизни» ее постройка в прессе активно освещалась, а уж выступления товарища Хрущева по этому поводу разве что в «Пионерской правде» не печатались.

– А что не так?

– Всё не так. Эти… извините, я тут определение пропущу, чтобы вас не смущать, но вот эти… они во что арки плотины упирать собираются? В насыпной грунт? Надо этих проектантов скопом отправить на постройку Оклёминской ГЭС, причем подсобными рабочими…

– Ты меня уже достала со своей Оклёминской станцией! Не будем мы там станцию строить, не будем! Она там нахрен никому не сдалась!

– Ну не будем, так не будем, кричать-то зачем? Это я вообще для примера… я же потребность в золотокопателях на Колыме не изучала… Но вы, как Госплан, должны твердо стоять на позиции, которую еще Косованов в тридцать втором определил: плотина должна быть гравитационная. Мне, честно говоря, плевать даже если после обрушения плотины Красноярск к чертям смоет, но если волна зацепит Горнохимический комбинат, я не знаю, что со всеми этими проектантами сделаю! То есть знаю: я их живьем в кислоте растворю, причем в кислоту опускать буду медленно и печально…

– Меня всегда радовало твое позитивное отношение к жизни и забота о людях. Кого из Мосгидэпа руководителем проекта порекомендуешь?

– Есть такая мелкая конторка, наркомат электростанций называется, вот там и спрашивайте. А насчет затопления ГХК я не шутила: если сорвутся проводимые там сейчас работы, то под угрозой окажется вообще существование Советского Союза. Я свое мнение понятно изложила?

– Куда уж понятнее. Тогда я тебя спрошу: в проекте заложены генераторы такие же, как и в Братске, по двести пятьдесят мегаватт, а товарищ Винтер из Энергетического института предлагают разработать – за приличные, между прочим, деньги – генераторы на триста пятьдесят или даже на четыреста. По твоему мнению это вообще достижимо?

– По моему – пусть разрабатывает на пятьсот мегаватт за те же деньги, я затраты на проектирование