Самым печальным оказался момент, когда моя дочь во второй раз оставила меня ради княгини и выбрала совсем другую жизнь.

– Но я так ненавижу князя Ярослава, что даже радуюсь этому, – неожиданно закончила я свое печальное повествование.

Он слушал меня молча, ни о чем не спрашивал, ничего не говорил.

– Моя прабабка стала королевой когда-то, вашей королевой, и я не собираюсь терпеть от княгини такого унижения. Раз она дала тебе службу, то служи ей, сколько хочешь.

В тот час мы и подъехали к городу, к княжескому замку. Я готова была попрощаться с ним, но в тот момент выехала моя дочь. Она о чем-то переговаривалась с княгиней. Рада, которая почему-то была с ними, окликнула меня, и Млада просто оставалась рядом, но потом поехала дальше, даже не повернувшись ко мне.

– Я спешу, – бросила она своим спутникам, и все удивленно смотрели на нее, – оставьте меня в покое.

– Матушка, – услышала я голос Рады за спиной, – все как-то оборвалось в моей душе, словно бы мир перестал существовать.

Я пережила в те дни немало горьких минут, и готова была броситься в омут с головой. Но что еще можно было сказать мне в утешение? Млада оставалась чужее чужих, мы до сих пор обходились друг без друга, так же будет и дальше. Пусть они уезжают и забудут о нас, – такие мысли теснились в моей душе.

Эрик за все это заплатил своей жизнью, и мне больше ничего от него не нужно, и дочери его тоже не о чем печалиться, у каждого с этим миром свои счеты, в том не было никакого сомнения. Ни дочери своей, ни чужого человека мне не надо.

Она, наверное, даже и не понял того, о чем я ему так упорно рассказывала.

Я и не заметила, что разговаривала сама с собой. Я заехала тогда в пустой домик, в котором иногда останавливался князь. Здесь меня вряд ли кто-то бы понял. Он расположен был так хитро, что нужно было знать тропинку, по которой можно добраться туда. Там всегда была еда, на случай неожиданного появления князя.

Глава 19 Между небом и землей

Я решила провести там несколько дней, пока все в мире людей не успокоится. В домике было пусто, но уютно, слуги появлялись тут и поддерживали порядок.

Вот и пришедшую на заре служанку я попросила никому не говорить о том, что тут остановилась.

– Просто я не хочу никого видеть, да и только, – тяжело вздохнула я и отстранилась.

– Даже Раду и Владимира? – удивленно спросила она.

– Даже их, пока дорогие гости не уберутся прочь.

На этот раз служанка со мной согласилась, за пару дней она сбилась с ног, и Владимир никогда не был так строг, как в эти дни. оставалось надеяться лишь на то, что они появятся тут в первый и в последний раз.

Девушка ушла. Я наконец осталась одна.

Наверное, иногда каждому хочется спрятаться от мира, конечно, если у него есть небольшой замок в лесу – это просто милое дело. Я пожалела простолюдинок, у которых такого убежища никогда не бывало.

Я вспомнила о своей дочери и порадовалась, что все так происходит в ее жизни, и я устояла перед нею, не подчинилась ее капризам. Все так много говорили о материнской слепой любви, о всепрощении, что я не верила в то, что найдутся силы что-то изменить. Но я прежде слишком много страдала и хотела передохнуть хотя бы недолго.

Той темной ночью помнится, была гроза. Разбудили меня громовые раскаты, кажется, обрушившиеся прямо на мой лес. Я выглянула из избушки, там все сотрясалось, земля раскачивалась под ногами, на другой стороне леса со страшным грохотом падало дерево.

Тогда мне показалось, что Перун сердит на меня. Хотя стоило ли так сотрясать мир из-за одной меня.

Но даже он не смог бы меня остановить, так решительно я была настроена.

Только особенно остро ощущалась моя беззащитность и одиночество, казалось, что все покинули меня, и словно бы в опровержение этого кто-то на коне подъехал к тому месту, где я оставалась. Я почувствовала, что это была Рада. Она догадалась, где я могу находиться. Я бросилась к ней навстречу. Девочка дрожала от холода.

– Я проводила их и решила вернуться, но сбилась с пути, вспомнила о домике, – оправдывалась она, – и решила переждать тут грозу

Я с трудом скрывала свое разочарование, значит, она вовсе не меня разыскивала, а просто сбилась с дороги. Но, переодеваясь в сухую одежду, она рассмеялась:

– Я так рада, что в этом дремучем лесу буду не одна.

Это немного успокоило и даже обрадовало.

Моя дочь разводила огонь в печке, ей хотелось не только согреться, но и просто посмотреть на него. Говорят, на огонь можно смотреть долго и никогда не надоест.

Я невольно залюбовалась ею, тоже порадовалась, что она была рядом, хотя недавно хотела обратного. А потом была наша беседа. Она первая спросила:

– Почему ты не стала с ней говорить?

– Я поняла, что никого нельзя заставить полюбить, она сама сделала свой выбор, что же еще мне оставалось. У нас в роду все с самого детства были такими вот упрямыми и несносными, сами творили свою жизнь, бесполезно вмешиваться.

Рада молчала.

– Ведь она и теперь не собирается меня признавать, для нее милее и ближе великая княгиня, пусть будет так, как она хочет, ведь я и рожала ее не с большой любовью, не от любимого человека, просто так вышло.

Так горько, так печально было даже думать, не то, что говорить об этом, что просто хотелось разрыдаться и забыть обо всем на свете. Но девочка казалась совсем взрослой, и пламя скользило по ее лицу. Мне было горько и оттого, что она жалела меня в эти минуты.

Но почему юные создания, особенно близкие, родные, бывают такими жестокими? И дождливая ночь больше не казалась концом света. А если он и был, то не в дремучем лесу, а в наших душах.

Жизнь прекрасна, просто замечательна, только надо как-то устроиться в ней, найти свое место и примириться с тем, что мы не можем исправить, чтобы не расшибать себе голову о стену. Она словно пробудилась и спросила меня:

– Что ты думаешь о Люке? Он все время спрашивает о тебе, все время хочет встретиться.

Это так странно прозвучало в тишине. Мне казалось, что я никогда больше не вспомню об этом человеке. Но в тот миг я ошиблась, потому что никогда не стоит говорить никогда.

Глава 20 В заключение

Мы вернулись в город к обеду следующего дня. Хотя нас давно ждали и наверное, волновались, но покидать лесной дом совсем не хотелось. Да и торопиться было некуда.

Дворец после отъезда великого князя приводили в порядок. Нам еще пришлось там оставаться на какой-то срок, хотя казалось, что это навсегда.

Владимир, когда мы встретились, сурово взглянул на меня, но упреков я от него не услышала, видно, все не так страшно, как казалось в лесу ночью в грозу.

Я спокойно смотрела на все вокруг. Потом мы с Радой перебрались в свой дом, увидела каким незащищенным был этот мир. Рада все время оставалась со мной. Ярослав видел во мне только помеху собственному спокойствию, напоминание о прошлом, которое у княгини не было вовсе безупречным.

Моя дочь, может быть, и пыталась со мной сблизиться, но боялась потерять свою княгиню, она была дороже всего на свете, а я запуталась и не могла понять, отчего нужно защищаться.

День стоял на дворе самый обычный. Мир приобретал прежние свои очертания. Я больше ничего и никого не хотела вспоминать. И почему мне казалось, что Рада что-то скрывала от меня? Я сетовала на то, что слишком плохо знаю свою