Все же нужно быть справедливым – первый шаг к открытию крито-минойской (или эгейской) культуре сделал Генрих Шлиман. Это именно он поверил в реальности, изложенные в древнегреческом мифе Гомером, и начал искать легендарную Трою. Казалось бы, ее нашел в 1873 году, но умер, так и не узнав, что раскопал слои догомеровской Трои, культура которой возникла ранее на целые тысячелетия.

И вот пришел март 1900 года. На Крите начал раскопки археолог Артур Эванс. Он имел богатый опыт музейных работы, этнографических и археологических исследований на Сицилии. В своих поисках он опирался на древнегреческие предания, рассказывающих о критской морской державе.

Историкам были известны предметы из этих мест в виде критских печатей с животными и письменными знаками. Это наводило на мысль, что Крит, а возможно, и Восточное Средиземноморье, могли располагать залежами находок, пока не тронутыми археологами…

И вот первые дни и месяцы работы на северном побережье острова в Кноссе – и потрясающий результат: обнаружены развалины огромного дворца с великолепными фресками, античные вазы, статуэтки… Но великое изумление пришло от того факта, что эти искусные изделия не были… похожими на известные ранее!

Спустя несколько дней после начала раскопок Эванс писал в своем дневнике: «Поразительно, ничего греческого, ничего римского…». И он делает первый вывод: это совершенно новая, доселе неизвестная культура Средиземноморья, на тысячелетия опережающая знаменитую и классическую культуру Греции.

В четырех километрах к югу от побережья на склоне горы Юкотас был обнаружен еще один огромный дворец: масса помещений, центральный двор, переходы, коридоры, лестницы… Ну прямо лабиринт из древнегреческого мифа о Тесее!

Раскопки расширялись и вышли за пределы Крита – на Кикландские острова, Балканский полуостров и в Малую Азию. Так мир узнал о существовании некогда могучей морской державы на Средиземном море в III–II тысячелетиях до н. э.

Яркому развитию культуры в Восточном Средиземноморье способствовало его благоприятное географическое положение – изрезанные берега с удобными для мореходства заливами и бухтами. А еще – миролюбивое население по берегам моря…

Древнюю историю Крита Эванс подразделил на три периода, назвав их по имени легендарного критского царя минойскими:

раннеминойский (раннебронзовый) – 3000–2000 гг. до н. э.;

среднеминойский (медно-каменный) – 2000–1600 гг. до н. э.; позднеминойский – 1600–1200 гг. до н. э.

Но бассейн Эгейского моря (Восточное Средиземноморье) был хорошо заселен еще с эпохи VI тысячелетия до н. э. Раскопки это подтвердили.

Удивителен факт, что Кносский дворец стоял на остатках зданий из… обожженного кирпича. В то время как сам раскопанный дворец был из камня и кирпича-сырца.

В раннеминойский период начинает формироваться архитектурный стиль: дома в два и три этажа на каменном фундаменте, но все же из кирпича-сырца; помещения укрепляются деревянными брусьями для сопротивления землетрясениям; световые колодцы сверху донизу для всех этажей… И конечно, посуда – керамическая, с темно-коричневыми орнаментами на кубках, кувшинах, сосудах разной емкости…

Расцвет крито-минойской культуры наступил во II тысячелетии до н. э. – незадолго до гибели этой державы. Так, архитектура Эгейской культуры именно в этот период разделились на эпохи старых и новых дворцов. Старые дворцы погибали во время землетрясений, и на их месте возводились новые.

Раскопки старых были затруднены, но все же кое-что удалось найти: зрелищные площадки для ритуальных игр с быком, красивые вазы, сосуды для хранения продуктов…

Новые дворцы, будучи разрушенными, все же «выжили» и дошли до наших дней – раскопаны четыре: в Кносе, Фесте, Маллии и у селения Като Закрос. Последний был раскопан только в 60-е годы. Но они были разрушены очень сильно, ибо большинство культурных центров острова не смогли от одного из землетрясений оправиться. Теперь исследователи датируют эту катастрофу примерно 1500–1450 гг до н. э.

К землетрясениям критяне приспособились, но имела место иная геологическая катастрофа именно в эти годы, которая остановила развитие минойской державы. Теперь известно: извержение на Санторинском архипелаге сопровождалось обильным пеплопадом и огромным цунами. Это было не рядовое извержение и не рядовое землетрясение – это была геологическая катастрофа со всеми последствиями природного катаклизма.

– Вот и все, – сказал я. – Теперь ответьте на ряд вопросов, сообща, конечно. Из них первый: почему Критская культура тысячелетиями выживала?

– Если землетрясения, то разрушались постройки, но их восстанавливали; на полях от землетрясения вреда было мало, и скот обычно страдал незначительно, – первой откликнулась Ольга.

– Флот оставался на воде, – сказал Влад.

– Верно, ведь и сейчас при угрозе сильного шторма с большими волнами корабли уходят в море – там безопаснее, – заметил Гор.

– … флот также не должен был пострадать, – продолжила Рида.

– А дворцы? – спросил Стоян, и сам себе ответил, – их можно было отстроить заново…

И вот мой второй вопрос:

– И все-таки, что ликвидировало всю критскую цивилизацию?

– Не просто землетрясение, а катастрофа – как на острове Атлантида: землетрясение, вулкан и потоп, – молвил Стоян.

– А пеплопад? – уточнила Ольга.

– Ну и что? – спросил Брис. – Все четыре компонента уже наверняка бывали в этих местах. Один Санторини трясет тысячу лет и до сих пор…

– Но масштабы?! – воскликнула Рида. – Греция – как пороховая бочка из вулканов и землетрясений…

– Но все эти природные явления не в одночасье случаются и в других местах, – уточнил Стоян. – А тут?

– Подведу итог нашим рассуждениям, – встал Брис. – Два момента в этой трагедии оказались решающими – это геологический катаклизм иного рода… Как говорят, в одном стакане все четыре фактора, а еще, как говорит Рида, масштабы…

Брис обвел всех глазами и увидел серьезность лиц, столь небезучастных к давней трагедии и столь озабоченных ею.

– …но это еще не все: бедствие настигло всю ог-ром-ную стр а-ну – Санторини, сам Крит, острова, побережье… И критская цивилизация оправиться от этого удара уже не смогла. Лет сто пыталась, но пришли ахейцы с континента, и держава потеряла свое владычество на суше и море…

Мы молчали, искренне переживая трагедию давностью в три с лишним тысячелетия назад.

А я подумал о своем отечестве, России: не было войны, эпидемий и мора, триады, как у Крита, – землетрясения, вулкана и потопа… А держава пала, и ста лет не потребовалось – за считанные дни. Вот и получается, что к трем напастям можно и нужно добавить еще одну – государственную: предательство верхов, коим люди моей страны доверили свою судьбу…

Там, на горизонте, в южной части неба что-то светилось – это были огни Гераклиона. Кажется, мы вступали в последнюю стадию нашего поиска, ибо мы запутались в трех соснах: Платон, Санторини платоновская смесь.