– О, тебя заинтересовала моя шуга, досточтимый Гринер? – Рашид заказал того же, что и остальные.

– Да. И, пожалуйста, просто – Гринер.

– Это традиция. – Вмешалась Тео. – Капитаны когда-то носили такие бороды, потом, когда поняли, что это неудобно, стали гладко бриться. Но борода ведь…

– Символ достатка и мужской мощи! – Подхватил Рашид. – «Ай, что же делать?» – возопили эти древние капитаны и прицепили бороды на веревочки. Я ношу шугу в особых, официальных случаях. А иногда – на встречах с преснолицыми, чтобы впечатлить их.

– Преснолицыми?

Капитан Гринеру сразу понравился. Шумный, доброжелательный – и вместе с тем, как заметил юноша – с хитрецой во взгляде. И было в нем что-то такое… что заставляло поверить в слова Тео о пиратстве. Его легко было представить с кривым мечом в руке, в человеческой крови, на носу судна… хотя сейчас он был само благодушие. Но от внимания Гринера не ускользнули ни шрамы на лице и запястьях, богато украшенных золотыми браслетами, ни то, что высокий капитан был очень крепок и массивен, и без капли лишнего жира.

– Преснолицыми, Гринер. – Повторил Рашид. – Теми, чьих лиц никогда не касались соленые брызги моря.

– То есть, вроде меня, – улыбнулся юноша.

– Завтра ты почувствуешь на губах соль, – утешил его капитан.

Они с Тео еще немного поговорили о торговле, вспомнили каких-то «чужеземцев» и таинственную «историю с русалкой», но Гринер уже не вслушивался. Сытость очень быстро превратилась в сонливость и он, извинившись, ушел наверх, в богато обставленный номер гостиницы.

Тео разбудила его, когда еще было темно.

– Гринер, поднимайся. Пора.

Они пошли до пристани пешком – лошадей Тео, как она пояснила, продала хозяину «Обода» еще вчера, когда Гринер ушел спать. Видимо, бард с магичкой засиделись с капитаном допоздна, потому что, как отметил Гринер, оба отчаянно зевали.

Рашид встретил их у сходен, одетый «по-морскому». Он торжественно пригласил их «ступить на корабль» и повел по своей красавице к каютам, рассказывая, как что называется.

Такого огромного судна Гринер ни разу не видел. Речные корабли, даже грузовые, переправлявшие по Тегерре лес, свободно уместились бы в трюме этого гиганта. Вернее, гигантши. О «Звезде» Рашид говорил только в женском роде, ласково гладил древесину борта и мачт. Он провел их к «хвосту» корабля, как мысленно окрестил эту часть судна Гринер, не запомнивший с первого раза название на арахандском, и обвел рукой вторую палубу.

– Свою каюту я отдаю Тахизе и азалю, а мы с юным Гринером уместимся во второй, поменьше. – Он повернулся к юноше. – Ты, возможно, захочешь научиться кое-какой морской премудрости?

Видимо, капитан не мог представить, как молодой парень, оказавшись на таком корабле, откажется от этого предложения, и Гринер, тем более что ему и вправду было интересно, тут же согласился.

– Тогда я к твоим услугам. Спрашивай обо всем, кроме того, почему судно называется «Морская звезда», и того, почему у моего помощника нет уха. – Он усмехнулся. – Первое – суеверие, весьма нами, арахандцами, почитаемое… а второе великая тайна, которую Нарзун никому не открыл.

Тео и Рик прошли в свою каюту, сложили вещи в углу. Гринер пошел с ними, просто осмотреться. Стены изнутри были обиты шелком, всюду лежали подушки, и вся деревянная поверхность, что не была прикрыта шелком или коврами, была искусно украшена резьбой. Небольшие окошки закрывались ставнями, с деревянной решеткой в форме ромбиков. Вдоль стен стояли несколько сундуков, на подставке лежал огромный кривой меч – как пояснила Тео, он назывался «ятаган». И еще куча вещей валялась, чьего назначения Гринер не понял. В углу каюты стояла небольшая статуэтка на постаменте, изображающая многорукого человека, который в верхней левой руке держал закрученную раковину-рог, а в нижней правой – ятаган, очень похожий на тот, на подставке…

– Тархан, Бог-покровитель моряков… – благоговейно пояснил Рашид, зашедший следом.

– И пиратов, – добавила Тео лукаво. – Рик, доставай завтрак, что нам с собой дал хозяин гостиницы. Возможно, это ваша последняя трапеза без последующего сбрасывания ее в море, так что ешьте вдумчиво. Рашид, на два слова.

Тео увела капитана, а Гринер с Риком накрыли стол. Громко сказано, конечно – они просто достали доску и выставили на нее свертки и бутыль со сладким чаем.

– Впечатляет, да? – улыбнулся Гринеру бард, доставая из пакетика промасленной бумаги хрустящее лакомство. – Большое путешествие, море, впереди Араханд… Ты как?

– Нормально. – Гринер пожал плечами, прислушался к себе и сказал уже тверже. – Хорошо. Что было на столе, помню, но плохо – как страшный сон, который постепенно исчезает. Думаю, впечатлений у меня скоро будет столько, что я совсем его забуду.

Вернулась Тео, покопалась в своем мешке и достала песочного цвета шелковые шаровары, рубаху с короткими рукавами и жилетку, похожую на ту, в которой щеголял капитан.

– Я в соседнюю каюту, переодеться. Будет жарко, так что и вам советую. И ходите лучше босиком. – Она осмотрела Гринера с головы до пят. – Я спросила Рашида, можно ли нам будет заниматься на палубе – он разрешил.

– Заниматься? – Подозрительно переспросил Гринер. – Магией?

– Нет. Забыл, что из меня сейчас и выкрутив, магии не выдавишь? На мечах будем тренироваться. Тебе учиться надо, а мне – восстанавливать форму.

– Я тоже хочу. – Внезапно сказал бард.

– Это само собой подразумевалось, ты из нас троих самый здоровый – что телесно, что душевно. И еще я буду учить вас арахандскому языку, так что скучать во время плавания нам не придется.

– Языку? – Снова оторопев, переспросил Гринер.

– Ну да. Не думаешь же ты приехать в Араханд и изъясняться жестами?

Тео, подхватив одежду, исчезла за узорчатой дверью.

Рик, закусив сладкий пирожок, вытер руки о штаны и полез в свою сумку. Удовлетворенно промычал что-то, и достал такие же шаровары, как у Тео, только белые, и холщовую жилетку, расшитую раковинками-каури. Затолкал остатки пирожка в рот.

– Обо всем позаботилась, – прожевав, умилился он. – Что, прогуляемся, осмотримся?

Гринер тоже поспешил переодеться, ухватил трубочку из теста, набитую орехами, и они вышли на палубу. Как оказалось, корабль уже разворачивался к выходу из гавани – двинулся с места он настолько плавно, что юноша не заметил. Рик выделявшийся среди матросов как светлой кожей, так и медно-рыжими волосами, сновал туда-сюда, беззастенчиво трогая канаты и резные перила. Каким-то невообразимым способом он тут же завоевал и их доверие – они охотно на ломаном вердлендском объясняли ему, что как называется, – и симпатию. Ему улыбались, а когда он полез по центральной мачте наверх, к «гнезду», в котором обычно сидит впередсмотрящий, так и вовсе зааплодировали. Тео куда-то делась, впрочем, Гринер не был уверен, что «куда-то» применимо к рассекающему море кораблю – все равно, дальше палубы не убежишь. Он прислонился к какой-то штуке, оперся о другую какую-то штуку и, задрав голову, стал наблюдать, как постепенно уменьшающаяся фигура барда забирается все выше.