Едва слышимые шаги донеслись из-за спины, и Виктор резко обернулся. К нему подходил командир.

— Порядок! — коротко доложил он. — Пойдемте, нашли его…

Через минуту Виктор стоял перед коричневым контейнером, ничем не отличавшимся от других своих собратьев по складу.

— Пломба в порядке, но нет даты. По складскому журналу его привезли сюда двадцать пятого августа, дата прибытия в Киев — четвертое июля. Где-то он лежал в другом месте полтора месяца…

Виктор кивнул. Достал из кармана мобильник и отошел в щель между соседними контейнерами. Позвонил Георгию и пересказал все, что доложил ему командир «камуфляжников».

Георгий помолчал минуту.

— Слушай внимательно, — сказал он после паузы.. — Пусть ребята сорвут пломбы у десяти контейнеров, включая наш. Ты посмотришь, что там внутри, а они пусть выберут контейнер с ценным товаром и прихватят оттуда что-нибудь негромоздкое и выбросят в городе.

Виктор передал приказ командиру «камуфляжников», он вызвал по невидимому микрофону ребят, и они выбежали из-за угла «контейнерной улицы».

Виктор смотрел, как живо и умело они обрывали пломбы и перекусывали дужки замков большими, длиной почти в метр, клещами. Дошла очередь и до их контейнера. Командир передал Виктору мощный фонарик.

Передняя половина контейнера была полупустой — стояли под железной стенкой квадратные деревянные ящики с непонятной цифровой маркировкой. Зато вторая половина была словно горизонтально утрамбована вещами Николая Ценского. Пианино Виктор не увидел, но боковина дивана выглядывала из спрессованного куба вещей.

Коробки возвышались до самого потолка контейнера. С другого бока выглядывал край серванта. Размещение вещей показалось Виктору неестественным, точнее, неестественным был простор в передней части контейнера.

Виктор снова позвонил Георгию. Услышав о ящиках, он попросил переписать на бумагу шифр-маркировку и, оставив вскрытые контейнеры, быстро сворачиваться.

Выбегая со склада, Виктор заметил двух парней тоже в камуфляже, лежащих в углу слева от входа. На ходу дотронулся до плеча бегущего рядом командира.

— Это не наши, — бросил тот, оглянувшись.

Виктор это уже и сам понял, ведь лица лежавших охранников не были закрыты балаклавами.

«Камуфляжники» загрузили в «рафик» три большие картонные коробки. Их командир, кивнув на прощанье Виктору, тоже заскочил в «рафик», и микроавтобус рванул с места.

Виктор сел в свою «восьмерку» и, развернувшись, поехал в сторону проспекта Победы. Интуиция подсказала ему включить рацию. Милицейская волна жила веселой ночной жизнью.

— …ограбление военного склада на Святошинской восемнадцать, — сквозь механические хрипы сообщил чей-то голос.

— …а что там пиздить?… это ж вэвэшники, они там колючку хранят для демократов…

— …третий, ты где… подъедешь?

— …я подъеду, я рядом… что известно?

— …ни хера. Кто-то позвонил…

— …шутка, наверно… хер с ним… посмотрю… Виктор улыбнулся и отключил рацию. Он понял, что по 02 позвонил или Георгий, или кто-то от него.

Свернул в темную улочку налево. Проехал два неосвещенных квартала, потом направо. Вынырнул прямо на проспект Победы. Настроение было хорошее — он и впрямь чувствовал себя сейчас командиром этих спецназовцев. Возникло бодрое ощущение собственной силы, хотелось нажать на педаль газа. Только скользкая дорога и много раз рихтованная «восьмерка» удерживали его от «супермэнства», рвавшегося откуда-то изнутри наружу.

* * *

Париж только просыпался. Серый рассвет вливался в проспекты и улицы.

Продавцы новостей «размуровывали» свои газетно-журнальные киоски. Энтузиасты бега по холоду трусцой проносились мимо, словно соревнуясь друг с другом.

Ник сидел на бульварной скамейке, просыпаясь вместе с Парижем, медленно и сосредоточенно.

Его поезд пришел в полшестого утра, и в первые же полчаса своего пребывания в Париже он пережил первое приключение. В подземном переходе под вокзалом увидел автомат по обмену денег. Прочитав правила, сунул в него пятьдесят марок и получил почти двести франков. В этом был какой-то элемент детской игры, и Ник поменял еще двести марок прежде, чем заметил, что сзади к нему подошел парижский бомж. Молодой парень с изможденным злым лицом приклеился сумасшедшим взглядом к зажатым в руке Ника франкам. Интуиция подсказала Нику вытащить из сумки пистолет. Пока вытаскивал, заметил, как в руке у парня появился нож. Стрелять не пришлось, но скорее из страха Ник двинул парня рукояткой по виску и быстро зашагал прочь, даже не увидев, как бомж медленно осел на асфальт подземного вокзального царства. Осел и смотрел стеклянным взглядом вслед человеку с купюрами в руке.

Только выйдя из перехода, Ник спрятал деньги в карман. Пистолет уже лежал в кармане черной дутой куртки.

Мимо проехала оранжевая автоцистерна, умывавшая улицу мощной струей воды.

За ней вся дорога блестела. Брызги долетели до Ника, но были они уже распыленные в воздухе, а потому словно туманной свежестью осели на коже лица, добавляя бодрости в это парижское утро.

У дома напротив скамейки появился араб, держа в руках длинную легкую штангу с крючком на конце. Ник наблюдал за ним, сначала не понимая, что тот делает. Араб просто поднимал защитные металлические жалюзи с витрин первого этажа того, что уже через пять минут оказалось маленьким продуктовым магазинчиком. Такой же «катушечный» звук донесся из-за спины, и Ник, обернувшись, увидел другого француза, поднимавшего жалюзи со своего магазина.

Слева смуглый парень мыл окна кафе. Ник удивился, заметив, что в кафе уже кто-то сидит и читает газету. Он поднялся, взял со скамейки сумку.

В кафе заказал чашку кофе.

— У стойки или за столиком? — спросил бармен.

— А что? — не понял Ник.

Бармен кивнул на школьную дощечку ценника, где мелом было написано: кофе: у стойки — 4 франка, за столиком — 8 франков, на террасе — 10 франков.

— Я сяду… — сказал Ник.

— Садитесь, я принесу, — улыбнулся бармен.

Мужчина, сидевший с газетой у окна, отвлекся от чтения и улыбнулся Нику улыбкой «с добрым утром». Ник улыбнулся в ответ. А когда тот снова поднял глаза к газете, Ник среди заголовков газеты остановил взгляд на одном — «УБИЙСТВО ФРАНЦУЗСКОГО БАНКИРА В МОСКВЕ». Россия жила привычной жизнью, понял Ник.

Бармен принес чашечку «эспрессо» с двумя маленькими кубиками сахара.

«Если возвращаться, то куда?» — подумал Ник.

Этот неожиданный вопрос словно горячим паром ударил в мозг.

— Некуда, — прошептал он сам себе, отделываясь от вопроса.

Пригубил кофе — горький и крепкий. Размешал один кубик сахара.

Перед кафе проехала знакомая оранжевая автоцистерна. Нику тоже захотелось умыться. Он, оставив сумку под столом, сходил за дверь, на которой были нарисованы шляпа с тросточкой. Бросил в глаза две пригоршни холодной воды, растер ее по лицу. Вернулся.