Ричард сказал, что он не просит меня бросить Жан-Клода. Не просит. И пока я буду делить постель с Жан-Клодом, Ричард может спать с другими. Пока не моногамна я, он тоже не хранит мне верность. Он не просил меня отказаться от Жан-Клода. Он просто убедился, что теперь я не буду счастлива ни в той, ни в другой постели. Пока Ричард спит с кем пожелает, я могу сохранить их обоих. И как только я уйду от Жан-Клода, Ричард поступает в мое полное распоряжение. К тому, чтобы выбрать второй вариант, я пока не была готова, а с первым – уже не могла жить. Так или иначе, мы попали, если только не найдется третий вариант.

Преступление было совершено прямо посреди леса. Если верить доктору Онслоу, в пяти милях от ближайшей дороги не поможет даже полноприводный автомобиль. Это было великолепное место для троллей, но не для проведения полицейского расследования. Они должны были обойти все пешком, а когда придет время, вынести на себе труп. Медленно и неприятно.

В таком изолированном месте был один плюс – отсутствие зевак. Я много раз была на месте убийства, и зрителей не было либо в очень поздние часы, либо в абсолютной глуши. Но даже поздний час не был помехой, если поблизости оказывались люди. Чтобы поглазеть на труп, люди вылезут из постели до рассвета.

Но даже без гражданских тут была толпа. Я заметила форму Уилкса и одного из его людей. Я и надеяться не могла, что больше его сегодня не увижу. Полиции штата было так же много, как детективов в штатском. Их не нужно было представлять, чтобы понять, что они копы. Они бродили вокруг в маленьких резиновых перчатках, охотнее приседая на корточки, чем становясь перед уликой на колени.

Место преступления, как бант – коробку с подарком, окружала желтая лента. С этой стороны ленты не было полицейских, потому что никто не ожидал гостей с противоположной от дороги стороны. У меня был браунинг, файрстар и нож на спине, так что я вытащила лицензию и, поднырнув под ленту, подняла руку, чтобы ее было видно. В конечном счете, кто-то меня заметил и накричал на копа, который позволил мне пересечь периметр без проверки.

Штатник остановил меня, прежде чем я начала спускаться с холма. Лента захватывала довольно большой участок, а он стоял почти на самом высоком его крае. У копа были каштановые волосы, темные глаза и россыпь веснушек на бледных щеках. Подняв руку, он направился ко мне.

– Простите, мисс, но вы не можете здесь находиться.

Я помахала перед ним лицензией.

– Я Анита Блейк. Слышала, вы, ребята, меня искали. Что-то насчет тела, на которое мне надо взглянуть.

– Взглянуть, – повторил он. – Вы хотите взглянуть на тело.

Он сказал это тихо, не так, как если бы хотел поиздеваться. Его темные глаза секунду смотрели сквозь меня, потом он, казалось, вспомнил, где находится. Он протянул руку за моей лицензией.

Я позволила ему взять ее, рассмотреть, дважды перечитать, после чего получила ее обратно. Он посмотрел вниз на подножье холма, где расположились несколько человек, и ткнул туда пальцем:

– Невысокий человек в черном костюме со светлыми волосами – капитан Хендерсон. Он тут главный.

Я осталась стоять и смотрела на него. Он должен был сам отвести меня к главному. Не может быть, чтобы полицейский, который меня не знает, позволил мне идти к месту преступления без сопровождения. Истребители вампиров – не гражданские лица, но большинство из нас и не детективы. Я одна из немногих, кто постоянно имеет дело с полицией. В Сент-Луисе, где большинство полицейских знают меня со слов или лично, я бы это поняла. Но здесь, где никто меня не знает, это странно.

Я прочитала имя на значке копа.

– Майклс, не так ли?

Он кивнул, и снова его глаза смотрели не на меня. Он вел себя не как коп. Он вел себя так, словно боялся, а копа не так легко испугать. Дайте им отработать несколько лет, и они становятся равнодушными: плавали, знаем, не впечатляет, хоть футболку с надписью надевай. У Майклса на форме были сержантские нашивки. А если вас шокирует каждое место преступления, сержанта в полиции штата вы не получите.

– Сержант Майклс, – сказал он. – Я могу что-то для вас сделать, миз Блейк?

Казалось, он берет себя в руки прямо у меня на глазах. Это напомнило мне о том, как восстанавливалась доктор Кэрри Онслоу. Его глаза теряли этот рассеянный, стеклянный взгляд. Он смотрел прямо на меня, но в его глазах все еще оставалась напряженность, словно ему было больно. Что, черт возьми, такое происходило у подножья холма? Что могло заставить бывалого копа так выглядеть?

– Ничего, сержант, ничего. Спасибо.

Я не стала убирать лицензию, потому что была почти уверена, что без сопровождения полицейского меня снова остановят. У невысокой сосны тошнило женщину. Она и мужчина, который ее поддерживал, были одеты в форму врачей Скорой помощи. То, что врача Скорой тошнило, было плохим знаком. Очень плохим.

Меня остановил Мейден. Секунду или две мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я стояла выше и смотрела сверху вниз.

– Миз Блейк, – сказал он.

– Мейден, – сказала я. Я специально не назвала его офицером, так как полагала, что по сути он таковым не является. Он перестал быть копом, когда стал плохим парнем.

Он слегка улыбнулся.

– Я провожу вас к капитану Хендерсону. Он тут главный.

– Замечательно.

– Возможно, вы захотите подготовиться, Блейк. Это… скверно.

– Со мной все будет в порядке, – заверила его я.

Он покачал головой, глядя в землю. Когда он поднял глаза, они были пустыми, холодными глазами полицейского.

– Может, и будет, Блейк, может и будет. Со мной бы не было.

– Что бы это значило?

– Кто она, черт побери?

Это был капитан Хендерсон.

Он догнал нас. Слегка скользя, он поднимался на холм в своих туфлях. Но он был решителен и знал, как ходить по листве даже в неподходящей обуви. Он был примерно пяти футов восьми дюймов роста, с короткими светлыми волосами. У него были странные глаза, которые меняли цвет, пока он шел в играющем бликами солнечном свете. В одно мгновенье – бледно-зеленые, в следующее – серые. Он встал между нами и посмотрел на Мейдена.

– Кто это, и почему она внутри периметра?

– Анита Блейк, капитан Хендерсон, – любезно представил нас Мейден.

Капитан посмотрел прямо на меня, его глаза были холодными и серыми с кружащимися крапинками зеленого. Он был привлекателен в обычной опрятной манере. Он мог бы производить лучшее впечатление, но на лице лежала резкая тень горечи, которая отнимала у него что-то приятное и привлекательное.

Не имеет значения, какого цвета были его глаза, они были далекими, осуждающими, глазами копа.

– Так вы Анита Блейк? – его голос был почти злым.