А между тем и в самом городе и в советническом городке происходили события, которые к войне не имели никакого отношения.

После «зимней спячки» было решено реанимировать наш общий бассейн. На улице уже стояла невыносимая жара, и купание в прохладной воде для нас было, пожалуй, единственным удовольствием вялотекущего бытия. Почти два дня мы очищали бассейн от накопившегося в нем за зиму мусора, отмывали стены и дно бассейна от пыли и засохшей грязи. Зато как приятно было видеть, что ближе к вечеру 20 апреля из брошенных в него шлангов хлынула чистая, холодная вода, поступающая из глубокой скважины. В ту ночь дизель-генератор у городка тарабанил, не выключаясь ни на минуту, и к утру бассейн был доверху заполнен водой. Кое-кто из смельчаков, выбежавших на утренний моцион, решил искупаться в чистой воде. Но не успевали они прыгнуть в бассейн, как тут же пулей выскакивали из него обратно. Вода была настолько холодной, что даже наши доморощенные «моржи» не выдерживали в ней и нескольких секунд.

Это уже позже, когда из-за хребта выглянуло солнце и своими лучами начало прогревать всю округу, температура в бассейне начала потихоньку подниматься. Для того чтобы вода простояла свежей хотя бы с неделю, а не зацвела через пару-тройку дней, как это было в прошлом году, в бассейн вбухали почти ведро хлорной извести, предварительно разведя ее небольшим количеством воды.

Когда мы в обед вернулись с работы, вокруг бассейна толпились практически все жители городка, яркое свидетельство тому, что купальный сезон в «Компайне» открылся. Купание так бы и продолжалось до самой ночи, но «духи», словно прослышав о нашей маленькой радости, выпустили по городку парочку эрэсов, и всех отдыхающих словно ветром сдуло от бассейна. Уже ближе к ночи, когда «духи» после последнего намаза редко обстреливали городок, возле бассейна опять образовалась толчея. Военные советники притащили с собой столик и стулья и прямо у бассейна устроили гужбан. Жизнь продолжалась.

А в Кандагаре тоже стали происходить знаковые события. Еще в конце марта недалеко от советского поста «Пули-Тарнак», прямо посреди безжизненной степи, буквально на глазах вырос компактный асфальтовый завод. Его ярко-желтые конструкции здорово контрастировали с фоном голубого афганского неба. А в апреле приехали наладчики из города-побратима – Алма-Аты, и завод ожил. Задымила труба, а сам завод начал выдавать «на гора» горячую асфальтовую смесь.

По замыслу советского партийного и военного руководства, еще до начала вывода войск из провинции разбитая донельзя «бетонка» от аэропорта до Нагаханского поворота должна была одеться в новый асфальт. Таким образом, автоматически решался вопрос обеспечения безопасности при прохождении автоколонн выводимой из Афганистана военной техники с вывозимым имуществом и вооружением. Естественно, такой дружественный шаг Советского Союза был преподнесен афганской стороне как акт доброй воли, чтобы те не шибко обижались на шурави за дороги, разбитые ими до неузнаваемости за годы войны.

Согласно разработанному графику реконструкции дорожного полотна, первые метры нового асфальта должны были лечь на исходном рубеже – на «Майдане». Но на деле все поручилось совершенно иначе. По просьбе партийного руководства провинции асфальт стали укладывать на одной из центральных улиц города. То был примерно километровый участок дороги, на котором за период войны не было обнаружено практически ни одной противотанковой мины. Да и невозможно их там было установить, поскольку это был наиболее сохранившийся участок дороги. Однако реконструкция именно этого участка дороги в центре города для кандагарского чиновничества была неким козырем перед горожанами в связи с предстоящим 10-летним юбилеем Саурской революции.

Несколькими военно-транспортными самолетами из Казахстана были доставлены новенькие дорожные машины, такого же ярко-желтого цвета, как и сам асфальтовый завод. Дабы местное жулье не поснимало с них дефицитные детали, было принято решение оставлять их на ночь под охраной царандоевцев во внутреннем дворе губернаторства.

Ежедневно после проверки советскими саперами участка дороги от поста «Пули-Тарнак» до центра города в город шел нескончаемый поток самосвалов с дымящейся асфальтовой смесью, и буквально за неделю этот километровый участок дороги был полностью восстановлен. Язвительные кандагарские острословы мгновенно прозвали его «Дружба навеки, или Скатертью дорога». Таким образом, афганцы намекали советским военным, чтобы те побыстрее уматывали из города.

Как только улица была заасфальтирована, работу строителей приехал принимать сам Варенников. С видом большого знатока дорожного строительства он ходил по совершенно новому асфальтобетонному покрытию дороги, зачем-то трогал его рукой и пытался продавить каблуком своих форменных туфель. Наверно, проверял на прочность или еще чего. После этого он пообщался с зеваками, которые наблюдали за ним со стороны. Через переводчика поинтересовался, как они воспринимают тот факт, что у них в Кандагаре теперь будет совершенно новая дорога. Один шустрый дукандор, скорее всего, из «подставных», выразительно зацокав языком, стал расхваливать новую дорогу. Вся его похвальба свелась к тому, что после ремонта дороги теперь дорожной пыли от проезжающих автомашин у его дукана будет намного меньше.

Словно насмехаясь над его словами, порыв ветра подхватил с обочины дороги придорожную пыль, хлестанув ею в лицо льстеца, а заодно генерала и его свиты. Данное обстоятельство несколько озадачило генерала, и, протирая запыленные глаза носовым платком, он порекомендовал местным жителям почаще поливать обочины дороги водой из придорожного арыка, как обычно поступают все дукандоры, поливающие пыльную землю возле своих лавок.

Завершая свой визит, Варенников сообщил присутствующим, что буквально на следующий день советские солдаты вдоль обновленной дороги высадят саженцы хвойных деревьев. Эти деревья будут своеобразным символом доброй воли советского народа по отношению к дружественному Афганистану. Стоявший рядом с генералом замгубернатора, хитро улыбаясь, беспрестанно кивал головой в знак согласия со словами генерала. Что в тот момент у него было на уме, оставалось только догадываться.

Буквально на следующий день Варенников выполнил свое обещание. Специальным бортом из Казахстана привезли около двухсот сосенок. Под усиленной охраной десантников саженцы доставили в Кандагар, и до полусотни советских военнослужащих в течение двух часов ломами и лопатами крошили каменистый грунт, выдалбливая в нем необходимое количество лунок. Любопытствующие прохожие смотрели со стороны на их сизифов труд и, посмеиваясь над шурави, отпускали в их сторону едкие реплики. Только «дивана» будет сажать деревья в это время года. Безжалостное солнце иссушит нежные иголки молодых деревцев еще до того, как они успеют пустить корни в бесплодную землю.

Но солдаты, не обращая на афганцев никакого внимания, продолжали долбить твердый грунт. Когда лунки были полностью выкопаны, в них перекочевали саженцы. Еще немного времени, и извлеченная до этого каменисто-земляная смесь навсегда укрыла корни деревьев. В довершение всего мимо вновь образовавшейся аллеи проехала армейская водовозка, и стоящий на подножке ее кабины прапорщик залил в каждую лунку воду из шланга. Хотя это можно было сделать более простым способом, не прибегая к использованию технических средств. Арык, вон он, в трех метрах от деревьев, бери ведро и поливай их сколько душе угодно.