Утомленная пронесшимися в памяти годами, Каадсур уже подумывала, а не отойти ли ей на покой, погрузившись в сон без сновидений, плавно перетекающий в смерть… Но вдруг ее чуткого обоняния достиг этот чужеродный запах, который и стал причиной внезапного пробуждения. Каадсур проснулась голодной и раздраженной и от этого была во сто раз злее и в тысячу раз опаснее.

Тварь вцепилась клешневидными лапами в край гроба и с усилием перевалила через него свою непослушную тушу. Впрочем, силы уже возвращались в тело, нехотя проталкивая кровь сквозь слипшиеся стенки почти окаменевших сосудов. Каадсур растянула губы в мрачной усмешке, наслаждаясь возвращением к жизни, пусть даже столь болезненным и медленным. Она принюхалась, жадно раздувая уродливые ноздри… Несомненно, в храм проникли трое непрошеных гостей: желанная добыча, подвижная и гибкая, буквально налитая горячей, бурлящей, восхитительно вкусной кровью.

Лайил поняла, что одним из посетителей была девушка: полукровка, полуэльфийка, пахнущая еще более аппетитно, чем те, кого она попробовала под Аррандейским мостом. Рот твари моментально наполнился слюной, заставив требовательно заурчать пустой желудок, зашедшийся в судорогах вожделения. Да, Каадсур непременно поймает эту сладкую малышку, чья плоть благоухает гиацинтами и розмарином, и выпьет досуха. Вернее, оставит на десерт, ибо в качестве первого блюда сгодится сопровождающий эльфийку ниуэ, запах которого изрядно отдавал псиной, то тем не менее тоже не вызывал в Каадсур отвращения. И единственным, кто ее беспокоил, был третий участник этого отряда, смердящий резкой вонью предательницы и отступницы.

Каадсур оскалила огромные клыки и глумливо расхохоталась. По подземелью раскатилось гулкое эхо, срывая лохмы паутины с потолка и сшибая со стен мелкие элементы декора. Эхо штопором ввинтилось в переплетение коридоров и медленно затухло вдали, искажаясь и дробясь. Недаром о зловещем смехе лайил ходят легенды по всему Лаганахару. Тварь больше не колебалась и, убыстряя темп, рысью устремилась вперед, мысленно повторяя столь удачно пришедшую на ум мысль: все трое непрошеных гостей пришли в царство тьмы отнюдь не с миром и поэтому заслуживают смерти!

Преодолев узкий туннель, Каадсур смиренно склонилась перед бесформенным осколком черного камня, установленным в пустом и темном помещении. То был первый алтарь великой праматери всех лайил, высеченный из упавшего с неба базальта. Лишь здесь, выходя из холодной, словно лед, глыбы, богиня Банрах имела возможность являться во плоти, хоть и ограниченная в перемещении стенами храма Песка. Тут зарождались тьма, хаос и смерть, подпитывая сердце Пустоши.

– Госпожа! – позвала Каадсур, и поверхность алтаря немедленно подернулась черной рябью, концентрируя в себе нечто ужасное, порочное, изначальное, древнее, как сам мир.

Вот из камня появилась стройная женская нога, затем выдвинулось изящное бедро, тонкая талия, высокая грудь, руки с длинными когтями и наконец – голова без глаз, вместо волос увенчанная короной из спутанного шипящего клубка змей. Банрах вышла из алтаря и с наслаждением потянулась. Будучи слепой, она тем не менее отчетливо видела все происходящее в храме, а ее чудовищная внешность несла на себе отпечаток некой потусторонней, непривычной взгляду красоты. Да и кто сказал, что смерть уродлива?

– Ты тоже их учуяла? – спросила змееликая, многозначительно щелкая когтями. – О, я даже и не смела надеяться на подобную удачу! Долгожданная добыча сама идет к нам в руки, близится час моей победы.

Каадсур молча склонила голову, а на ее лице нарисовалось предельно паскудное выражение.

– Замечательно! – Банрах нетерпеливо прошлась по зале, а вокруг ее тела, больше похожего на вязкую, угольно-черную субстанцию, клубились волны мерцающего тумана. – Все складывается просто чудесно!

Она резко остановилась и направила палец в грудь лайил:

– Ты должна их остановить. Всех. Я хочу заполучить эту дерзкую девчонку, возомнившую себя Наследницей ушедших в небытие кланов, свою предательницу-жрицу и их трусливого дружка-ниуэ. Хочу медленно содрать с них кожу, клочок за клочком, выпытывая накопившиеся секреты. Хочу отомстить за нанесенные мне обиды, за поражение в Серой долине, за свой уничтоженный глаз, за присланных в Блентайр эльфов, за затопленную обитель… О, я отомщу! – Богиня ликующе сжала кулаки и завыла, словно дикая тварь, вышедшая на ночную охоту.

Каадсур согласно кивала, испытывая острое разочарование, но не смея перечить. Видимо, сладкая девочка достанется не ей. Хотя, возможно, госпожа будет щедра и уделит своей верной охотнице пару капель вожделенной крови?

– Жаль, что мы уже пробудили двух уцелевших гхалий и отправили их на перевал, – с некоторым сожалением в голосе произнесла змееликая. – Ну да ничего, – снова возрадовалась она, – они бы нам тут и не понадобились. Ты справишься с девчонкой сама!

Каадсур закивала еще интенсивнее, призывая госпожу не сомневаться в ее преданности.

– Только будь осторожна! – предостерегла богиня, не лишенная толики здравого смысла. – Помни, что хайдари не сумели завлечь девчонку в свои сети и потерпели поражение. Эльфийка овладела магией, а это делает ее достойной противницей. Она уже неоднократно разрушала мои планы. Не подведи меня! – И она снисходительно взмахнула рукой, отсылая лайил прочь…

Каадсур уверенно, как взявшая след гончая, неслась по коридорам храма, ведомая все усиливающимся запахом будущих жертв. «Достойная? – с брезгливым негодованием размышляла она. – Девочка стала достойной противницей?» Нет, подобное нелепое утверждение отказывалось укладываться у нее в голове. Скорее всего повелительница перестраховывается, приписывая эльфийке нечто совершенно невероятное. Госпожа стала излишне осторожной, устав от череды несчастий, ниспосланных ей коварными Неназываемыми. «Ну да ничего, теперь мы играем на своей территории, и поэтому возможность ошибки исключена полностью. На сей раз мы победим!» – Тварь предвкушающе расхохоталась, уже не сдерживая переполняющие ее эмоции. «Для достижения успеха зачастую необходимо сделать что-то не лучше, а раньше!» – так рассуждала Каадсур, полагаясь на свою силу и врожденные звериные инстинкты.

«Удача сопутствует разумным!» – в это же самое время решила судьба, не полагаясь ни на кого…

Пройдя по коридору, ведущему вниз и постепенно сужающемуся, Ребекка и Беонир оказались в просторном темном зале, в центре которого непосредственно из пола бил исполинский фонтан, светящийся изнутри фиолетово-синим светом. Периодически в толще воды вспыхивали ярко-алые искры. Ни лайил, ни ниуэ зал не понравился.

– Здесь все пропахло мертвечиной! – выразил общее мнение взбудораженно принюхивающийся, как собака, и даже вставший на четвереньки Беонир.

Потом они уже не смогли вспомнить точно, кто первым заметил это вкрадчивое движение, подобно тени наползающее на них из углов зала. Казалось, сама мгла, окружающая их со всех сторон, зашевелилась, зажигая десятки алых глазниц и отрезая от спасительного подземного хода, приведшего путников сюда. Варлики выходили из стен, выбирались из обломков каменных гробов, спускались по свисающим с потолка цепям. Море мертвой плоти рвалось к замершим перед боем храбрецам.