Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я его не интересовала. Когда вы сказали, что у него была подружка, я подумала… может, поэтому.
— По-вашему, он мог бы хранить это в тайне от всех вас?
Вздохнув, она откидывается на спинку сиденья.
— А почему нет? Знаете, он был такой человек… — Она вскидывает руку ладонью вверх. — Никого не пускал к себе в душу.
Она настороженно смотрит на меня. Взгляд одной одураченной на другого такого же. Все это очень напоминает то, что рассказала нам Роза. Иво и его секреты.
— Как бы то ни было, теперь он исчез. Конец истории.
Грузно поднявшись, она бросает растерзанный стаканчик в мусорный бак.
Рэй
В воздухе уже чувствуется дыхание осени. Недолгое запоздалое тепло сдало без боя свои позиции, деревья в больничном парке уже начали потихоньку желтеть. Я перехожу дорогу и замечаю первые опавшие листья, впечатанные в асфальт под моими ногами.
По своему обыкновению, я приезжаю с утра пораньше. Не хочу рисковать упустить Иво, хотя времени до начала процедур еще много. Сегодня впервые Кристо в больницу привозит Лулу. Я не видел ее с похорон — не потому, что не хотел, но потому, что отсутствие у меня ответов демонстрирует невыносимую — для меня самого — некомпетентность. Лулу ничуть не изменилась. Нет, она стала еще красивее. Мое присутствие ее не удивляет. Наверное, Сандра рассказала ей про меня. Я позволяю себе на миг задаться вопросом, не потому ли Лулу сегодня здесь.
Оставив Кристо у физиотерапевта, она возвращается в вестибюль. Держится она несколько напряженно. Впрочем, я сам, должно быть, выгляжу ничуть не лучше.
— Привет, Рэй, — произносит она.
— Привет. Как поживаете?
— Да все нормально. А вы?
— Грех жаловаться. Как Кристо?
— Хорошо. Врачи, похоже, им довольны. Представляете, он иногда даже говорит.
— Правда? Вот здорово. Сандра сказала, ему наконец-то поставили диагноз.
— Да, хотя он и не самый радужный.
— По крайней мере, вы знаете, что это. Всегда лучше знать, с чем имеешь дело.
Лулу на какое-то время задумывается и отвечает:
— Ну да, наверное.
Она садится рядом со мной, так что рассмотреть ее хорошенько я не могу. Ее взгляд устремлен на двух ребятишек, поглядывающих друг на друга с противоположных сторон лазалки.
— Как ваша работа? Дел много? — интересуется Лулу.
— Да. А у вас?
— Невпроворот. Вообще-то, я больше не работаю в Ричмонде. Устроилась снова в дом престарелых.
Голос у нее изменяется, становится чуть выше.
— Ну и как вам там?
— Да ничего.
Я жду от нее продолжения.
— Как ваша рука? — спрашивает она.
— Нормально. Онемение еще не прошло до конца, но я уже могу делать почти все, что раньше.
Я кручу в воздухе ладонью, чтобы продемонстрировать, на что способен.
— Вы, наверное, рады?
— Да, особенно тому, что снова могу водить машину. И печатать тоже, и управляться с телефоном. Поразительно, сколько вещей принимаешь как данность.
— Это точно.
На губах у нее мелькает улыбка. Кровь грохочет у меня в ушах. Я не знаю, стоит ли воспринимать эту улыбку как поощрение.
— Значит, вы… ваша работа, ну, то есть вы… Что это за место, в котором вы теперь работаете?
— Дом престарелых. Они вполне нормальные, в большинстве своем. Не в маразме, ничего такого. Неплохое место. И ездить недалеко.
— Ну и хорошо. Во всяком случае, для разнообразия.
— Да.
С минуту мы сидим молча. Я застрелюсь, если не задам ей этот вопрос, думаю я.
— Вы все еще с ним встречаетесь?
Она застывает, и я мгновенно жалею о своем вопросе.
— Простите, это меня не касается. Зря я…
— Ну почему? Касается.
Она набирает полную грудь воздуха и принимается разглядывать роспись на противоположной стене. Под потолком красуется ярко-желтое солнце. Вокруг него вьются небывалые птицы. Лулу слабо улыбается.
— Это довольно забавная история. Он встретил одну женщину. Куда больше ему подходящую.
— В инвалидной коляске? — вырывается у меня, прежде чем я успеваю сообразить, что я несу.
— Нет! Одну богатую горджио.
— A-а, ясно… понятно. Ну да, наверное… У вас все в порядке?
— Ну да. Мне вообще грех жаловаться. По крайней мере, у меня есть другая работа.
Ее голос звучит сдавленно. Наверное, она действительно питала к нему какие-то чувства. Я раздумываю, что бы еще такого сказать. Кажется жизненно важным не ошибиться. Она смотрит на часы.
— Пожалуй, схожу-ка я посмотрю, чем там занят Кристо.
Она вскидывает глаза, скользит ими куда-то мимо меня и вдруг цепенеет.
Я смотрю на ее лицо и прослеживаю за направлением взгляда. Первая моя мысль: должно быть, она увидела там Дэвида. Двери разъехались автоматически, потому что между ними стоит молодая женщина, но вместо того, чтобы пройти дальше, она жмется на пороге, обводя настороженным взглядом вестибюль.
Я расслабляюсь. Поначалу ее лицо кажется мне смутно знакомым, но я прихожу к выводу, что я ее не знаю.
Лишь когда наши взгляды встречаются, я прозреваю. Ее реакция убеждает меня в том, что мне все это не чудится. Ужас в ее глазах. Вина. За секунду, если не меньше, ее словно ветром сдувает.
Лулу вцепляется мне в локоть:
— Черт побери!
Ее голос похож на сдавленный скрежет.
Я вскакиваю с места и бросаюсь к дверям; Лулу мчится за мной. Мучительное ожидание, когда же наконец автоматическая дверь медленно и плавно разъедется вновь, кажется, длится вечно. Мы несемся по коридору туда, откуда бьет яркий осенний свет. Парковка для персонала. Мостовая. Ни там, ни там.
Лулу бежит налево, я направо.
Иво — в цветастом хлопчатобумажном платье и мешковатой кофте — мог выбежать только в этом направлении, но его тут нет, и народу вокруг не так много, чтобы он мог затеряться в толпе. Тротуар безлюден. Не видно ни одной отъезжающей машины.
Я мечусь по улице, заглядывая в дверные проемы, крутя головой по сторонам. Парковые ворота? Нет, они распахнуты настежь, но никаких следов Иво не видно. Он мог забежать в магазин, в какой угодно, или в офис… По противоположной стороне улицы прогуливается парочка: я бросаюсь к ним с вопросом, не попадалась ли им на глаза женщина.
— Он вышел всего за несколько секунд до меня, черные волосы, голубое хлопчатобумажное платье — то есть она вышла. Не видели никого похожего?