Но поздно, выкинуть не получится. Салон проветрился от газов, и Святослав Святославович поднял стекло.

Миновали Кировский завод, прокатились по проспекту Жукова и свернули на Ленинский. Минут через пять будут на месте. Коля больше не задавал никаких вопросов и молил Господа, чтоб их не задавали ему. Назад не оглядывался – ничего он там не увидит.

Настоящий посредник по-прежнему нагло храпел, заглушая Шопена. Если он не проснется, покупатели позвонят в Москву. Правда, на заливе можно спастись бегством или вплавь. Ничего зазорного. Бонд тоже улепетывает, когда приспичит. И не стыдится напарниц-красоток.

Коля вдруг вновь вспомнил проводницу Верочку. Ее взгляд там, на платформе. Вроде бы холодный, но при этом не совсем отстраненный. Жаль, если из-за сегодняшнего приключения он не сможет подкатить к ней.

Странно, на заданиях он старался ни о чем, кроме дела, не думать, а сегодня сосредоточиться не удается. Даже при реальной угрозе разоблачения. Осколочное ранение сердца. Состояние тяжелое, боец в коме. Спокойно! Быстро взять себя в руки! Штирлиц себе такого не позволял.

– Чего там у вас в Москве хорошего, кроме пылесосов? – вернул его к действительности Андрей Антонович.

– В смысле?

– В смысле вообще…

Вряд ли это проверка на прочность. Слишком вопрос неконкретный.

– Да, в общем, ничего. Тоска…

– У нас тоже, – горько вздохнул молодой человек, – прошли золотые времена… Эх…

Чувствовалось, что Андрей Антонович в силу перемен в обществе лишился удовольствия «давить козлов», и это его ужасно угнетало. Ну хоть бы маленького, вшивенького козленочка придавить! Но нет! Уволят из коллектива. Жестокие времена, жестокие понятия.

– Мы здесь детский дом планируем построить, – гордо похвастался Святослав Святославович, указав на вырытый посреди сквера котлован. – С властями вопрос решили, инвестора нашли, так что все пучком. К зиме откроем.

– Здорово! – похвалил Коля и тут же добавил: – Наши тоже хотели школу для слепых заложить, да Лужков не дал. Места, мол, нет…

– Беспредел.

– Даже откат предлагали… Ни в какую!

Что за «наши», Коля не уточнял. Это и так понятно. «Наши», они и в Москве «наши», и в Хабаровске, и в Лос-Анджелесе.

– Да, за такое порвать полагается, – опять вздохнул Андрей Антонович.

Так, с разговорами о благотворительности и беспределе, приехали к заливу. Прямо к воде зарулить не удалось – единственная грунтовая дорожка оказалась перекопана глубоким рвом, заполненным нечистотами. Видимо, чтобы не пускать автомобилистов и рокеров загаживать побережье.

Игоря решили не будить, оставили в машине с водителем. Он особо и не нужен. В конце концов, завтра протрезвеет и обозначит условия сделки. Сейчас главное – товар опробовать.

Андрей Антонович извлек из багажника две пустые бутылки из-под пива. В качестве мишени. Придирчиво оглядел окрестности и, убедившись, что хвост не прицепился, махнул рукой:

– Пошли.

В пути, занявшем минут десять, Святослав Святославович разводил руками и сетовал на бездарность городских властей:

– Какой здесь туристический комплекс можно отгрохать! Гостиницу, аквапарк! Дерьмо с берега убрать, акваторию очистить, чаек и бомжей разогнать! Дали бы только добро, Дима мигом бы инвесторов подтянул! Так нет, пусть лучше камышом все зарастет! Ни себе, ни людям!..

Наверное, чтобы убедить инвесторов, кандидату юридических наук по кличке Академик и понадобились пистолеты Макарова и автоматы Калашникова. Только они гарантировали, что инвестиции принесут хорошие дивиденды.

Насчет Димы Коля переспрашивать не стал. Предполагалось, что он знает, о ком идет речь.

…Гряда серых огромных валунов тянулась вдоль берега, закрывая обзор со стороны города и навевая грусть. Действительно, удобное место для проведения контрольных выстрелов. Слева, километрах в трех, чернели контуры судоремонтного завода, всю остальную прибрежную зону разбавляли кусты, песчаные проплешины и гранитные валуны. Ну и конечно, продукты человеческого распада в виде бумажных, пластмассовых, стеклянных и естественных отходов. В жаркие дни измученные зноем горожане оккупировали берег и ныряли в желто-зеленую муть Финского залива, наплевав на предупреждающие таблички, что в этом месте купаться смертельно опасно – мины времен войны. Сейчас, в начале мая, купальный сезон еще не наступил, и в радиусе видимости загорающих не наблюдалось. Любителей рыбалки тоже – рыба давно ушла из этих фекальных мест либо подохла от голода. Сгоревший остов «бумера» со следами пуль на крыше врос в песок – напоминание живущим, что в этих местах шли кровопролитные бои за свободный рынок и цивилизованный бизнес.

– Весь берег загадили, – проворчал Святослав Святославович. – Культурная, блин, столица…

– И не говори, – вздохнул Андрей Антонович, расставляя бутылки на камни.

Затем он отошел метров на пять, передернул затвор, принял суперменскую стойку и, прицелившись, засадил по стеклотаре. Испуганные чайки с криком взлетели в хмурое небо. На уничтожение мишени хватило пяти пуль (три из них ушли в молоко, вернее, в сторону завода).

Постояв немного, стрелок резко вскинул ствол и, прицелившись, со второй попытки подбил несчастную чайку, совершив уголовное преступление – жестокое обращение с животными. Потом вернулся к наблюдавшим за процедурой господам и, недовольно скривив челюсть, доложил итог.

– Не очень машинка… Ударно-спусковой механизм расшатан, менять надо. От ветра срабатывает. Будешь за ремень прятать – бубенцы отстрелишь ненароком. Ствол подразбит, кучность нулевая. Пробег – пять тысяч выстрелов, не меньше… С третьего раза бутылку сбил. Плюс ржавчина кое-где… Короче, больше чем за три сотни брать не резон.

– Три сотни евро? – уточнил представитель продавца.

– Баксов. И то дорого. Мы ж не коллекционеры старинного оружия.

– Да вы чего, мужики?! – возмутился Коляныч, по привычке вступившись за товар. – Совесть поимейте! Что там расшатано? Где? Смазан просто хорошо! Подумаешь, с третьего раза попал. Стрелять не умеешь!..

– Умею, – заверил Андрей Антонович, по привычке стирая платком отпечатки пальцев с затвора и спускового крючка.

– Какие пять тысяч?! Какая ржавчина?! – Коля отобрал у него пистолет и поднес к мясистому носу Святослава Святославовича. – Покажите, покажите… Где ствол разбит? Отличный ствол, муха не ползала! Вы во всем городе таких стволов не найдете! И в области!.. Вы что, нас совсем за поцов держите?! Завтра свистнем – здесь очередь встанет от залива до рассвета! За час продадим!

Торговый агент продолжал тараторить со скоростью девяносто выстрелов в минуту, доказывая, что господа покупатели клевещут на боевые качества предлагаемого товара. Причем доказывал искренне, горячо, словно рассчитывал получить процент от сделки. Ибо в настоящую минуту страсть к торговле победила страсть к внедрению. Пансионаты за миллионы строят, а за классную машинку триста зеленых предлагают! Жлобье!