Надия снова села на старое место, держа одну руку на голове Руна, прикрытой плащом.

— Кто-то переломал наши мотоциклы, — объявил Джордан, глядя на нее извиняющимся взглядом, будто в этом была его вина.

— Все мотоциклы? — спросила Надия.

Джордан утвердительно кивнул.

— Для того чтобы привести их в рабочее состояние, потребуются инструменты, запчасти и время.

— И ничего из перечисленного у нас нет. — Надия провела ладонью по своему раненому бедру — и вдруг внезапно стала слабой и хрупкой. — Нам ни за что не доставить Руна в аббатство живым, если мы пойдем туда пешком.

— А как насчет Хармсфельдской молельни? — Эрин указала на шпиль колокольни, возвышающийся над лесом. — Ты ведь думала, что там Пирс, возможно, получит отпущение грехов. Может быть, там помогут Руну?

Надия, откинувшись назад, провела рукой по плащу, под которым лежал Рун.

— Мы должны молиться — именно это ему сейчас нужно.

07 часов 14 минут

Стоя у кромки воды, Джордан наблюдал, как рассеивается туман, разрываясь на клочья в раннем утреннем свете. Когда в воздухе посветлело, их стало видно отовсюду: три взрослых человека возле украденной лодки и тяжелораненого мужчины.

Решить, как поступать с раненым, было очень нелегко.

Надия подошла к лодке, нос которой по-прежнему стоял на берегу, и принялась укладывать тело Корцы поудобнее на руки, прежде чем поднять и перенести его на берег. Пешая дорога до живописной деревушки Хармсфельд занимала совсем немного времени.

Джордан бросился помогать ей.

— Прошу тебя, дай я подниму и перенесу его.

— Почему? Ты думаешь, я слаба для такого дела? — Ее темные глаза сузились в щелки.

— По-моему, если кто-то увидит такую маленькую, как ты, женщину, тащащую взрослого мужчину с такой легкостью, словно он щенок, это вызовет вопросы.

Надия неохотно позволила Джордану закинуть тело Руна на плечо. Пастор и вправду был слишком тяжел для нее. По человеческим меркам он был просто мертвецом: холодный, сердце не бьется, не дышит. Непонятно, был ли он еще живым…

Джордан должен был принимать на веру все, что исходило от Надии.

Эта женщина, шагая почти невозможно быстрой походкой, провела их через окружающий озеро лес. Вскоре, когда перед ними возникла деревня, Джордан почувствовал облегчение от того, что не позволил ей нести Руна.

Меньше чем через десять минут они уже устало брели по покрытым первым инеем камням, которыми была вымощена главная улица. Надия вела их наугад, не зная куда, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, наклонив голову к плечу. Очевидно, она слышала приближающихся людей раньше Джордана и Эрин и готовилась к тому, чтобы избежать встречи с ними.

Джордан посмотрел на Эрин. Она, так же как и он, продрогла до самых костей, к тому же ее тело не вырабатывало тепла, поскольку Эрин не несла в руках тяжелой ноши. Ее посиневшие губы дрожали. Стоуну необходимо было привести ее куда-то под крышу и обогреть.

Наконец они добрались до стоявшей на площади деревенской церкви. Ее прочное здание было построено из камня, добытого в местной каменоломне много веков назад; строители выложили из каменных блоков арочные входы, а обе боковые пристройки украсили окнами, в рамы которых вставили разноцветные стекла. Строгая, устремленная в небеса колокольня с единственным колоколом, казалось, внушала прихожанам неколебимую решимость в вопросах веры.

Надия, поднявшись по ступенькам, подергала ручки двойной двери. Заперто.

Джордан опустил Руна на землю. Может быть, он сам сможет открыть замок.

Надия отошла на шаг назад, подняла ногу и ударила ею по деревянной двери. Обе ее половины с треском распахнулись. Не совсем мирный способ входа в церковь, но зато самый действенный.

Она торопливо вошла внутрь. Джордан, подхватив со ступеней Руна, последовал за ней, Эрин вошла последней. Стоун не хотел показываться кому-либо на глаза до того момента, пока не станет ясно, что это они вломились в церковь, да еще и принесли с собой мертвеца.

Эрин, словно чувствуя что-то подобное, плотно закрыла за ними двери.

Надия была уже в алтаре, поглощенная поисками.

— Священного вина нет, — сказала она, нервы ее не выдержали, и сангвинистка, столкнув локтем на пол пустой потир, разбила его вдребезги.

— Может, стоит вести себя немного потише? — Джордану меньше всего хотелось спорить с ней и выводить ее из душевного равновесия.

Надия пробурчала что-то невнятное и, как показалось, нечестивое, а затем устремилась к деревянному распятию, висевшему за алтарем. Сходство вырезанной из дуба фигуры с фигурой Пирса было настолько разительным, что Джордан в смятении отступил на шаг назад.

Что задумала сделать Надия?

27 октября, 07 часов 31 минута

по центральноевропейскому времени

Хармсфельдское нагорье

Батория стояла перед телом мертвого сангвиниста, все еще пригвожденного серебряными арбалетными стрелами к стволу древней сосны, подобно жертве друидов. Ухватившись за конец одной из стрел, она вырвала ее из плоти и со вздохом посмотрела на дело рук своих.

Яркий солнечный свет заливал поляну, усыпанную желтыми листьями, опавшими с липы. Немногое свидетельствовало о том, что совсем недавно здесь происходил бой: несколько комков вывороченной земли, полдюжины отметин от пуль в стволах деревьев да черные пятна крови, впитавшейся в землю. Один хороший дождь и несколько недель нового, послезимнего роста травы — и уже никто не обнаружит ни малейших следов того, что здесь было.

Вот только это проклятое тело, пригвожденное к дереву…

Батория потянула вторую стрелу, думая о том, что могла бы поручить эту работу Тареку, но он и в течение дня не смог бы ее выполнить. Даже Магор сильно мучился от солнечного света, его тело дымилось, и ей пришлось буквально силой затолкать его вместе с остальными в бункер.

Батория продолжала вытаскивать стрелы, постепенно освобождая тело.

Жаль, что ими был пронзен не Корца. Но она видела, как он упал, после того как собственноручно всадила в его тело шесть серебряных пуль. В таком состоянии ему долго не выдержать. Она наслаждалась, стреляя в него и видя на его лице удивление. Он-то считал ее Элисабетой — давно умершей предшественницей Батории, неизвестно как вернувшейся лишь для того, чтобы простить его.

Как будто этого было бы достаточно для искупления его грехов.

Она освободила тело сангвиниста, вытащив из его тела последнюю стрелу. Будь этот мужчина стригоем, солнечные лучи превратили бы его тело в пепел и позволили бы ей не думать о неприятностях.

Заканчивая свои дела, Батория спешила с завершением этой последней кровавой операции в соответствии с планом, имевшимся в ее голове.