и не желающего развязывать новую войну с империей проклятого Тьмой бывшего раба ради мести. – Король криво усмехнулся. – Это будет еще одной причиной твоего желания убраться подальше с Сардуора… Так разочаровался в Наставнике, что сил нет. Видеть меня не можешь…

Селерей понятливо кивнул, явно запоминая наставления Дарга. Король же вдруг осекся, замолчал, а затем сказал:

– Хотя этого все равно мало. Служаки из Наказующих обязательно попробуют вытянуть из тебя что-нибудь касаемо творящихся в Пяти королевствах дел. И надо заранее подумать, о чем ты можешь им рассказать.

Селерей раскрыл было рот, чтобы предложить свой вариант, но Дарг решительным жестом заставил его замолчать.

– Истинным, по сути, ведь нет сейчас никакого дела до происходящего у нас на Сардуоре. Их волнуют только Светлые эльфы, а потому и говорить ты будешь про них. Про их проповедников, про высаживаемые рощи меллорнов, про повстанцев на востоке… Большую часть Наказующие точно знают, так что урона Светорожденным не будет никакого. А тебе польза, – сказал Дарг со странным выражением лица и не менее странным тоном.

Словно все происходящее безумно тяготило сына Сохога, и он жаждал покончить с этим как можно скорее. Жаль только Селерей распознать его истинных намерений не смог.

Маховик годы назад задуманной интриги стремительно завертелся…

* * *

Цитадель власти Рошага – пещерный комплекс под Козьими горами – впервые с момента призыва дракона-лича был погружен в абсолютную тишину. Лишь изредка ее нарушали тихие писки каких-нибудь глупых либо вовсе лишенных разума мелких демонов или бесов, но этим все и ограничивалось. Сородичи тварей молниеносно расправлялись с нарушителем подземного безмолвия, разрывая бедолагу в клочья. После чего снова наступала тишина. Болезненная. Давящая. Страшная. И даже старшие монстры, «офицеры» и «генералы» армии Бездны, не смели разорвать ее удушающую пелену.

Причиной поселившегося под Козьими горами страха был Рошаг. После налета на Равест, ставшего черным днем в истории древнего города, дракон-лич вернулся в состоянии дикой исступленной злобы. Настолько запредельной, что он почти час метался по залам и галереям пещерного города, разрывая в клочья не успевших убраться с его пути порождений Бездны. Почти целый час лилась темная кровь вперемешку с не менее темным ихором, а эхо страданий, казалось бы, бездушных тварей заставляло дрожать ткань реальности. Но даже массовое смертоубийство не могло утихомирить Рошага, его иссушающую потребность излить на кого-то свою ярость.

И лишь нежелание собственными руками подорвать мощь собственной армии заставило немертвого Вестника Бездны остановиться и укрыться в самой глубокой пещере. Подальше от всех, где он мог успокоиться и… исцелить раны. Ведь именно полученные раны и стали причиной вспышки бешенства Рошага. Потому как не мог великий лог, превозмогший саму Смерть, понести такие потери, какие понес он от рук длинноухого ничтожества. Не мог, и все тут! Оторванный хвост, измочаленные спинные щупальца, разбитая броня и сквозная дыра в боку – подобные повреждения для нежити не настолько опасны, как может показаться, но сам факт! Проклятье, да с таким унижением сравнится лишь гибель Рошага во время ритуала Обретения Силы от рук гнусной букашки по имени К’ирсан! Он, гордый лог не раскатал Длинноухого с могущественной игрушкой в блин, не перемолол в кровавую кашу его защитников, а всего лишь свел бой в ничью, причем первым отступив с места сражения. Как с таким смириться?!

Вот и бушевал дракон-лич, наводя ужас на все живое и неживое на десятки верст вокруг…

Но рано или поздно эмоции стихают и приходит черед осмысленных действий. И Рошаг смог наконец с холодной головой заняться принесенным из Равеста трофеем. Трофеем, который для смертных выглядел как каменный прямоугольный блок – более того, долгие века он вообще был частью кладки в фундаменте королевского дворца в Зелоде! – а в глазах лича тускло светился белесым огнем и уже с расстояния в полторы версты вызывал характерные вибрации в костях.

И вот это-то сокровище было наконец в лапах Рошага. Легендарная Первооснова из наскальных храмовых текстов в Чилизе обрела своего истинного хозяина.

Разум подсказывал, что прежде, чем разбираться с секретами камня, следует восстановиться после ран, но эмоции и неудержимая внутренняя потребность заглушили доводы разума. И дракон-лич, едва усмирил свой гнев, тотчас взялся за исследование древнего наследия.

Сначала ощупал блок Первоосновы лапами, затем бросил несколько исследовательских заклятий, а под конец и вовсе проник разумом в его центр. И… мгновенно ухнул в глубокий сон, так похожий на смерть. Тело его обмякло, в глазницах угас огонь жизни, и он уже не мог видеть, как из камня в центр его головы потек ручеек бело-золотой энергии. Как с каждой поглощенной крупицей древней магии осыпается пылью блок и как начинают дрожать и наливаться Силой кости самого Рошага.

К этому моменту восставший из мертвых лог поглотил уже несколько белых шаров – источников схожей магии. Но даже их совокупное воздействие не могло сравниться с тем, на что оказалась способна Первооснова. Поврежденное тело одного из самых могущественных представителей нежити, подвластное лишь самой разрушительной магии, плыло точно воск, избавляясь от одних черт и приобретая новые. Затягивались раны, трансформировались конечности, изменялись внешние покровы и внутренние органы – если таким словом уместно называть внутренности немертвой твари. Но не это было главным. Самые сложные метаморфозы происходили в невидимых глазу сферах, где дух дракона-лича последовательно превращался в нечто иное. Величественное, грандиозное и гораздо более пугающее. И именно эти изменения нематериальной сущности Рошага задавали тон в его телесном преображении.

В какой-то момент баланс между духом и материей окончательно сместился в сторону первого, и гротескные уродливые черты нежити стали сменяться на нечто более цельное и гармоничное. Туловищу вернулась симметрия и правильность. Выровнялись плечи. Череп стал меньше размером, а пугающие перекосы сначала сгладились, а затем и вовсе исчезли. Передние и задние лапы превратились в подобие рук и ног. И лишь чешуя сохранила прежний матовый отлив, сквозь который просвечивал голубоватый замысловатый узор, да щупальца все так же двумя пучками висели за спиной. В остальном Рошаг из дракона превратился в прямоходящего ящера какой-то неизвестной породы.

Но кое-что в облике Рошага даже на фоне всех метаморфоз выделялось особо. На груди у него теперь вместо костяной брони красовались две похожие на маски пластины. Одна изображала улыбающееся лицо праведника, буквально источающее любовь ко всему миру. Другая же представляла собой мрачную, исполненную звериной жестокости рожу демона. И они совсем не смотрелись простыми украшениями. Что-то таилось там, за ними. Что-то, с чем разумное существо ни за что не захочет связываться…

Впрочем, Рошаг смог