Смирнов занес показания в протокол. От участия в преступлении хозяин квартиры отбрыкивался, как мог.

Выйди покури, майор, — не выдержал Голованов, которому до тошноты надоела ментовская тягомотина, и, когда Смирнов вышел из кабинета, Голованов взялся за дело сам. — Ты, шакал, даю три минуты. Где взял? Кто передал? Когда? Не скажешь, я с тебя скальп сниму.

И угроза подействовала.

Николай Смирнов задержался в коридоре не более пяти минут, а когда вернулся в кабинет, то увидел совершенно другого человека. У задержанного хозяи­на квартиры были испуганные круглые глаза, смот­рел он подобострастно, а когда взглядывал на Голова­нова, по лицу разливался неподдельный страх. Голо­ванов же сидел в сторонке и спокойно курил.

Продолжим? — спросил Смирнов.

Получил героин в пансионате. Вчера. Человека, ей-богу, не знаю!

Опознать сможете?

Смогу!

Что и требовалось доказать, — сказал Голованов и вышел из кабинета.

Товарищ майор, — зашептал задержанный. — Он мне скальп хотел снять!

Что-о?!

Посмотрите! — Арестованный склонил голову, и Смирнов увидел на шее, там, где начинались волосы, полоску лейкопластыря.

Вижу. Лейкопластырь. Ну и что тут такого? — приходя в себя от неожиданности, спросил майор,

Как что такого? Говорю вам...

Смирнов уже смекнул, в чем дело, и немедленно пришел к правильному решению.

Ты что, в Африку попал? К зулусам?

Правду говорю! Он же, гад...

Во-первых, он не гад, а сотрудник госбезопасно­сти. А во-вторых, ты брился и немного поранил шею. Так было? Говори!

Шею мне бреют в парикмахерской...

А на этот раз ты брился сам! Я понятно выразил­ся? — посуровел майор.

Понятно, — окончательно сник хозяин квартиры

Так и запишем в протокол, — довольно подтвер­дил Смирнов.

Когда Голованов доложил Грязнову о том, что хозя­ин квартиры получил героин здесь, в пансионате, Слава сразу понял, что они на верном пути, так как до этого выслушал сообщение Кротова. Разве что удивился Гряз­нов, отчего это так быстро раскололся получатель.

Слабак, — ответил Голованов, отводя глаза.

Грязнов хотел было сделать небольшой разгон свое­му подчиненному, но в это время зазвонил телефон.

Взяли, — прогудел в трубку Демидыч.

Вези мимо пансионата. Мы подскочим.

Тесновато...

Он не один?

Трое.

Вези. Взяли твоего Веню Зуба, — обернулся Гряз­нов к Филе, положив трубку. — Пошли, майор! А ты сиди, Филя. Не дело тебе встречаться с бывшим друж­ком. А еще лучше, посматривай-ка за Кротом. Сдает­ся мне, положили на него глаз мальчики в темно-се­рых костюмах.

Грязнов и Голованов, выехав из пансионата, повер­нули в сторону от города и через пару километров ос­тановились на обочине.

Через несколько минут подлетели иномарка, за рулем которой сидел Шура Дьяконов, и «жигули». Венька Зуб сидел в собственной машине, иномарке, а два его телох­ранителя, с «браслетами» на запястьях, — в «семерке».

Давай их в лесок, на поляночку! — приказал Гряз­нов.

На шашлыки! — не выдержал, чтобы не съяз­вить, Голованов.

Парней отвели в сторонку и даже разрешили заку­рить, а Веньку тут же огорошили вопросом:

Сразу колоться будешь или постепенно?

Смотря в чем! — ухмыльнулся Венька.'— Мо­жет, ты мокруху лепить будешь, Грязнов!

Я вроде с тобой дела не имел, — удивился Сла­ва. — Откуда знаешь?

Сорока на хвосте принесла!

Мокруху я тебе лепить не буду, а вот «гера», обнаруженная в твоих карманах, дает мне право поса­дить годика на два, на три...

Какая «гера»?

Демидыч! Был у него в карманах наркотик?

А то нет! — откликнулся парень. — И у этих тоже, — кивнул он на парней.

Ты спрашивай, Грязнов!

Где лежит героин?

Откуда мне знать? Я в думе занимаюсь совсем другими вопросами.

Чем ты там занимаешься, мы выясним. И очень скоро. А для чего ты планчик фотографировал?

Какой еще планчик?

Имения. То бишь пансионата.

Ты его, что ли, реставрировал? Или на твои башли?

Когда было-то? А ты, милок, музейчик посетил в эту среду.

Венька промолчал, о чем-то размышляя.

Слышь, приятель, — вступил в разговор Голова­нов. — Тебе ничего не говорит такая кличка, как Миша Слон?

Я деток несовершеннолетних не уважаю, — ме­няясь в лице, ответил Венька. — Я больше по блядям.

Пойду погуляю? — сказал Грязнов Голованову.

Иди, Слава, — уважительно ответил Голованов и обернулся к депутату.

Слава не мог слышать, о чем говорил майор, что он ему пообещал, но зато он хорошо услышал дикий вык­рик одного из телохранителей:

Говори, сука-а! Или я тебя сам удавлю-у!

Грязнов вернулся через несколько минут и увидал

весьма приятную картину. Венька, сидя на пеньке, писал что-то под диктовку Голованова, а Демидыч дру­желюбно беседовал о чем-то с телохранителями. Гряз­нов вытащил сотовый телефон, набрал номер.

Коля, к тебе через полчасика доставят депутата Веню Зуба и двух его «шестерок». Наркотики, Коля, наркоти­ки! Я и говорю, дело нешуточное. Пусть посидят, а там, глядишь, и еще чего-нибудь появится. Будь на проводе. Жди. Он пишет, Коля, пишет. И очень подробно.

Через некоторое время машины с Венькой Зубом и телохранителями помчались в сторону города. В доро­ге, уже на городской улице, случилось, к сожалению, непредвиденное. Депутат Венька Зуб вдруг распахнул дверцу иномарки, выпрыгнул на асфальт и уже пом­чался было к тротуару, но тут попал под встречный грузовик. Оплошал Демидыч, не пристегнул наруч­ники Зуба к своему запястью. В больнице, не приходя в сознание, Венька скончался.

Но картина теперь стала уже более-менее ясной. Со­поставив признания хозяина квартиры, Веньки Зуба, а также предположения Кротова, решили действовать немедленно. Если верить признаниям Веньки, героин находился в бывшей графской конюшне, в низком ка­менном здании неподалеку от дворца. В пансионат при­были наряды милиции, спецгруппа ФСБ, сотрудники из отдела Николая Смирнова. Подозрительных моло­дых людей быстренько изолировали, остальных попро­сили на некоторое время покинуть здание пансиона­та. Милиционеры и сотрудники ФСБ короткими пере­бежками начали приближаться к конюшне.

Кротов, Голованов, и Филя, держа наготове автома­ты, стояли с внешней стороны имения, в кустах, не­подалеку от ворот.