Джейн не поняла, говорит ли Ева о ней или о себе.

— Может, со мной этого и вовсе не произойдет? Но Цира и сама была практичной и все же знала, к чему стремиться.

— Серебристый рассвет… — Ева отставила чашку на перила и присела рядом с Джейн. — Звучит красиво, да? — Она обняла дочь за плечи. — Свежее, ясное, чистое утро после глухой ночи. Желаю, чтобы у тебя они тоже когда-нибудь наступили, Джейн.

— Они у меня уже есть. — Она улыбнулась. — Ты каждый день мне их даришь. Стоит оступиться — и ты меня ставишь на ноги. Когда я в смятении, ты все расставляешь по местам. А когда начинаю думать, что никакой любви не существует, я вспоминаю о всех годах, которые подарила мне ты.

— Мне почему-то кажется, что Цира имела в виду совсем другое.

— Очень может быть. У нее же не было Евы Дункан. Откуда ей было знать, что серебристый рассвет может подарить не только любимый мужчина? Их могут дарить матери и отцы, сестры, братья, друзья… — Она опустила голову Еве на плечо. Ветер был прохладный, но он принес аромат сосен и воспоминание о прошлых годах, когда она вот так же могла сидеть и говорить с Евой. — Да, и друзья тоже. Они тоже могу менять твое представление о мире.

— Могут.

Две женщины долго сидели молча, наслаждаясь видом озера. Ева вздохнула и сказала:

— Поздно уже. Идем в дом! Джейн покачала головой.

— Ты слишком рассудительна. И у меня такое ощущение, что я всю жизнь только и делаю, что заставляю себе быть разумной и практичной, и мне теперь кажется, что без причуд и капризов я многое теряю. Моя соседка по общаге, Пэт, всегда говорит, что, если слишком прочно стоять ногами на земле, никогда не научишься танцевать. — Она улыбнулась. — Давай не пойдем спать! Давай дождемся рассвета и посмотрим, серебристый он или нет.