Можно говорить лишь о весьма приблизительном числе китайских источников информации, в качестве которых чаще всего выступали и агенты-групповоды — более 30 человек. Территориально они располагались следующим образом: Шанхай — три человека. Нанкин — восемь, Кантон — шесть. Пекин — четыре. Ханькоу — три. В провинциях: Хэнань — три, Хунань — три, Цзянси — два. Фуцзянь — один, в Маньчжурии — один. Но эти цифры следует считать весьма приблизительными.

Почему приблизительными? Да потому, что точное число связей — источников информации не представляется возможным оценить, так как некоторые данные были представлены весьма расплывчато.

Однако это еще не факт, что среди «ряда офицеров» в Нанкине, в «группе Чэнь Миншу», «группе шанхайских гоминьдановцев». «шанхайской китайской полиции», среди «группы служащих в хэнаньском провинциальном правительстве» и т. д. и т. и. не могло быть источников информации.

Не все имевшиеся китайские связи, выступавшие в качестве источников информации, были известны Зорге, поэтому они не то что не были детализированы в его переписке с Центром, а просто, видимо, не были обозначены.

Таким образом, на «Рудольфа» были завязаны свыше 50 связей, из которых более 30 источников информации. Подобная перегруженность китайского помощника резидента-групповода, которая привела к неслыханной централизации связей, была категорически недопустимой.

Среди «связей» шанхайской резидентуры значилась вдова Сунь Ятсена — Сун Цинлин (в переписке проходила как «Лия»), встречавшаяся с Рихардом Зорге. Однако ввиду общеизвестности Сун Цинлин поддержание систематических отношений с ней было затруднено. Она, писал Зорге, оказывает помощь вполне лояльно, старается выполнять все его просьбы и до сих пор не знает, кому оказывает содействие. Сама вдова Сунь Ятсена думала — Коминтерну или Народному комиссариату по иностранным делам. Свои просьбы Зорге всегда формулировал конкретно и с рекомендациями, как следовало поступать (это отнюдь не означало, что Сун следовала этим рекомендациям).

Никаким агентом Сун Цинлин, конечно, не была и не могла быть как в силу занимаемого ею высокого положения в обществе, так и в связи с ее широкой публичной антиправительственной деятельностью и не скрывавшейся связью с Коминтерном. Вообще она не собиралась ни на кого работать, а поступала в соответствии со своими взглядами и убеждениями, которые шли вразрез с проводимой Чан Кайши политикой. Но источником информации, исходившей из высших правительственных и партийных кругов Гоминьдана, она, несомненно, являлась. Большую роль в отношениях с ней играл вопрос личного доверия к человеку, поддерживавшему с ней связь.

Среди источников информации Сун значились сам Чан Кайши, Ло Вэньгань — министр юстиции, министр иностранных дел нанкинского правительства. Сунь Фо — министр финансов нанкинского правительства, Сун Цзывэнь (Т.В. Сун) — заместитель председателя, и. о. председателя Исполнительного юаня, министр финансов. Источником информации Сун Цинлин был также «друг и сотрудник Т.В. Суна». Последний характеризовался Зорге как безусловный антикоммунист, но с большими знаниями, которые можно использовать через его личных друзей и знакомых. О прямом его сотрудничестве говорить не приходилось. Информацию Сун Цинлин получала и от других высоких персоналий китайского правительства и Гоминьдана, не нашедших упоминания в докладах Зорге.

С вдовой Сунь Ятсена поддерживала отношения и Агнес Смедли.

Из китайцев на Зорге замыкались напрямую также «Рудольф», китайский «профессор» и немецкий переводчик из Нанкина.

В Китае, контролируемом нанкинским правительством лишь номинально, практически до начала 1934 г. шла внутригоминьдановская борьба и борьба отдельных милитаристов с центральным правительством. Против советских районов с завидной регулярностью осуществлялись карательные операции. Продолжалась агрессия Японии, которая уже стояла у границ Северного Китая. Все вышесказанное предопределяло изменчивость и быстротечность политической и военной ситуации в Китае. В этой связи столь широкая география развертывания агентурной сети была более чем оправданна. И больше того, для выполнения задач, поставленных Центром, этих связей было явно недостаточно.

Б. Связи из числа иностранцев

Эту категорию источников и агентов целесообразно рассмотреть применительно к связям сотрудников резидентуры: самого Зорге, «Пауля» (Римма) и «Джона» (Стронского) (радист «Зеппель» — Вейнгарт и жена «Пауля» — «Луиза» агентов на связи не имели).

У Зорге имелись источники среди круга лиц. занимавших заметное место и даже высокие посты в немецкой колонии, генконсульстве и т. п… а также разного рода контакты. Среди таких лиц, как уже отмечалось, была и Агнес Смедли.

Смедли не ограничивалась китайскими источниками информации и имела добротные источники среди американских и европейских представителей в Китае.

Среди таковых был журналист «Уикли» — хорошо информированный человек. Являлся агентом нанкинского правительства и одновременно, как американец, находился в связи с американской разведывательной службой. У него были сильные антибританские и антияпонские настроения. Проявлял большой интерес к Советскому Союзу. «Уикли» не знал, кому в конечном итоге поступает его информация. Прямо сотрудничать с советской разведкой «Уикли» мог бы, но это обошлось бы резидентуре очень дорого. Тем не менее Зорге считал важным «подзаняться» с этим человеком, чтобы сделать из него оплачиваемого информатора. Однако попытки в этом направлении не предпринимались.

Агнес получала информацию и из американского консульства в Шанхае.

Из агентов с Зорге были связаны немцы Войдт, Урсула Гамбургер и Плаут. Использование Войдта, в том числе и в качестве агента-источника, только начиналось. Урсула Гамбургер выступала в качестве внутрирезидентурного связника, а ее дом использовался для проведения встреч (не в полном объеме), а также для хранения документов.

У Плаута, заведовавшего немецкой трансокеанской службой, имелись хорошие контакты в немецком посольстве. Это был очень хитрый карьерист. По политическим воззрениям являлся социал-демократом. Так как у него имелись связи в Японии, его не нужно было терять из виду, считал Зорге.

Урсула использовалась и как наводчик. Именно по ее наводке Зорге привлек к сотрудничеству Войдта и Плаута.

«Рамзай» поддерживал связь с Фунакоси («Морисом»), японским сотрудником в шанхайском отделении информационного агентства «Симбун рэнго цусинся» («Рэнго цусин»). Свою информацию Фунакоси получал от японского военного атташе, из японского консульства. агентства Ренго Цусин; черпал ее и в среде японских фашистов.

Немецкая община. Немецкая торговая палата и немецкое Генеральное консульство, хотя и упоминались Зорге в докладах Центру, но как источник информации и материалов, по его собственной оценке, были очень слабы.

Среди источников информации был человек, близкий к атаману Семенову, — барон Жирар де Сукантон, ставший к концу 1932 г. совершенно деклассированным и больным.

Имел Зорге и выход на представителей Коминтерна. «Джон» (Стронский) дублировал его связь с «Рудольфом», Агнес Смедли. Войдтом. Урсулой Гамбургер и представителями ТАСС. «Пауль» (Римм), так же как и Стронский. дублировал связь Зорге с «Рудольфом». Римм, как и Зорге, поддерживал связь и с представителями Коминтерна.