– Привет, – бормочу я. Кристиан уже встал, на нем черная майка и голубые джинсы.

– Привет, – отвечает он, глаза мягкие и теплые. – Хочу поздравить тебя с днем рождения. Не против?

Я нерешительно улыбаюсь и глажу его по щеке.

– Нет, конечно. Спасибо. За все.

Он хмурит брови.

– За все?

– За все.

На его лице отражается замешательство, но лишь мимолетно, и в широко открытых глазах читается приятное ожидание.

– Вот. – Он вручает мне маленькую, красиво упакованную коробочку с крошечной подарочной карточкой.

Несмотря на всю тревогу за отца, я чувствую радостное волнение Кристиана, и оно заразительно.

За все наши «впервые» в твой первый день рождения

в качестве моей возлюбленной жены.

Я люблю тебя. К.

Как же это мило!

– Я тоже люблю тебя.

Он усмехается.

– Открой.

Осторожно, чтобы не порвать, развернув бумагу, нахожу красивую коробочку из красной кожи. «Картье». Я это знаю благодаря своим купленным с рук серьгам и часам. Осторожно открываю коробку и обнаруживаю изящный браслет с брелоками из серебра, платины или белого золота – не знаю, но он совершенно очарователен. К нему прицеплены несколько брелоков: Эйфелева башня, лондонское черное такси, вертолет «Чарли Танго», катамаран «Грейс», кровать и рожок мороженого. Я поднимаю на него вопросительный взгляд.

– Ванильное? – Он сконфуженно пожимает плечами, и я не могу не рассмеяться. Ну конечно!

– Кристиан, какая прелесть. Спасибо.

Он широко улыбается.

– Больше всего мне нравится сердечко. Это медальон.

– Ты можешь вложить в него фото или еще что-нибудь.

– Твое фото. – Я взглядываю на него сквозь ресницы. – Всегда в моем сердце.

Я нежно поглаживаю два последних брелока: букву «К» – о да, я была его первой подружкой, которая называла его по имени. От этой мысли я улыбаюсь. И, наконец, ключик.

– От моего сердца и души, – шепчет он.

Слезы щиплют глаза. Я кидаюсь к нему, обвиваю за шею руками и устраиваюсь на коленях.

– Какой тщательно продуманный подарок. Он мне безумно нравится. Спасибо, – бормочу ему на ухо. Ох, как же хорошо он пахнет: чистотой, свежим бельем, гелем для душа и Кристианом. Как дом, мой дом. К глазам подступают слезы.

Он тихо стонет и заключает меня в нежные объятия.

– Я не знаю, что бы я делала без тебя. – Голос мой срывается, когда я пытаюсь сдержать захлестывающую меня волну эмоций.

Он натужно сглатывает и крепче обнимает меня.

– Пожалуйста, не плачь.

Я неделикатно шмыгаю носом.

– Прости. Просто я так счастлива и опечалена и обеспокоена в одно и то же время. Этакая горькая радость.

– Эй. – Голос мягкий как шелк. Приподняв мою голову, он запечатлевает нежный поцелуй на губах. – Я понимаю.

– Знаю, – шепчу я и в награду снова получаю застенчивую улыбку.

– Хотел бы я, чтобы мы оказались в более счастливых обстоятельствах и дома. Но мы здесь. – Он вновь сконфуженно пожимает плечами. – А теперь давай-ка вставай. После завтрака проведаем Рэя.

После того как я облачаюсь в свои новые джинсы и майку, ко мне, хоть и ненадолго, возвращается аппетит. Я знаю, Кристиан рад видеть, что я ем гранолу и греческий йогурт.

– Спасибо, что заказал мой любимый завтрак.

– Это же твой день рождения, – мягко говорит Кристиан. – И перестань меня благодарить. – Он закатывает глаза с наигранным раздражением и в то же время с нежностью, как мне кажется.

– Просто хочу, чтоб ты знал, что я ценю это.

– Анастейша, я ведь твой муж. Это мой долг. – Он серьезно смотрит на меня; ну конечно, Кристиан всем командующий и все контролирующий – как я могла забыть… и хочу ли я, чтобы было по-другому?

Я улыбаюсь.

– Да.

Он бросает на меня озадаченный взгляд, затем качает головой.

– Пошли?

– Только почищу зубы.

Усмехается.

– Хорошо.

Почему он усмехается? Эта мысль не дает мне покоя, когда я направляюсь в ванную. В голове неожиданно вспыхивает воспоминание. Я пользовалась его зубной щеткой в ту нашу с ним первую ночь. Усмехнувшись, хватаю его зубную щетку как дань тому первому разу. Смотрю на себя, пока чищу зубы. Бледная, слишком бледная. В тот раз я была незамужняя, а теперь замужем в двадцать два! Старею. Я полощу рот.

Подняв руку, встряхиваю, и брелоки на браслете мелодично позвякивают. Откуда мой любимый Пятьдесят Оттенков всегда точно знает, что мне подарить? Делаю глубокий вдох, пытаясь распознать чувство, все еще таящееся в душе, и снова с нежностью смотрю на браслет. Могу поспорить, он стоит целое состояние. А, ну что ж. Он может себе это позволить.

Мы идем к лифту, Кристиан берет мою руку и целует костяшки пальцев, подушечкой большого поглаживая «Чарли Танго» на браслете.

– Тебе нравится?

– Больше чем нравится. Я его просто обожаю. Как и тебя.

Он улыбается и снова целует мою руку. Я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Быть может, потому, что сейчас утро, а утром жизнь всегда кажется более многообещающей, чем ночью. Или, быть может, дело в очаровательном подарке мужа. Или, возможно, оттого, что Рэю не хуже.

Мы заходим в пустой лифт, я поднимаю взгляд на Кристиана. Его глаза вспыхивают, и он снова усмехается.

– Не надо, – шепчу я, когда двери закрываются.

– Что не надо?

– Смотреть на меня так.

– Проклятая бумажная работа, – бормочу я, улыбаясь.

Он смеется беззаботным, мальчишеским смехом. Привлекает меня в свои объятия и приподнимает мою голову.

– Когда-нибудь я арендую этот лифт на целый день.

– Всего лишь на день? – Я выгибаю бровь.

– Миссис Грей, какая ж вы ненасытная.

– Когда дело касается тебя – да.

– Очень рад это слышать. – Он нежно целует меня.

И я не знаю, оттого ли, что мы в этом лифте, или оттого, что он не трогал меня больше суток, или просто все дело в его одурманивающей близости, но желание разворачивается и лениво растягивается у меня в животе. Я зарываюсь пальцами в шевелюру Кристиана и углубляю поцелуй, толкаю к стене и прижимаюсь к нему всем телом.

Он стонет мне в рот и обхватывает за голову, пока мы целуемся – по-настоящему целуемся, исследуя языками такую знакомую, но все еще такую новую, такую волнующую территорию – рты друг друга. Моя внутренняя богиня впадает в экстаз, освобождая мое либидо из затворничества. Я беру дорогое лицо в ладони.