Поскольку ни Гэуте, ни Юфрид ничего ей не говорили, то и Кристин тоже не хотела заводить об этом разговор. Но все-таки ей очень хотелось побеседовать с молодой, неопытной женщиной. Ведь Юфрид должна была теперь беречься, подольше нежиться в постели по утрам, а не вскакивать раньше всех в усадьбе. Кристин замечала, что страстным желанием Юфрид было подниматься раньше свекрови и делать за день больше, чем она. Но Юфрид была не такова, чтобы Кристин могла предложить ей помощь или высказать сострадание. Матери оставалось только втихомолку делать за нее самую тяжелую работу и обращаться с ней наедине и на людях так, словно бы она по праву была молодой хозяйкой в усадьбе.

Фрида бесилась оттого, что принуждена была уступить свое место на скамье рядом с хозяйкой, этой Гэутовой… И она обозвала Юфрид бранным словом. Это произошло, когда они с Кристин стряпали однажды в поварне. Впервые в жизни Кристин ударила свою служанку.

– Уж не тебе бы говорить подобные слова, ты, старая блудливая сука!

Фрида отерла кровь с носа и с губ.

– А разве вы, дочери знатных вельмож, такие, как ты и эта Юфрид, не должны быть лучше нас, детей скотников?.. Вы знаете, что вас наверняка ожидает брачная постель под шелковым покрывалом… Это вы, верно, бесстыжие блудни, если не можете обождать и таскаетесь по лесам с молодыми кобелями, а потом приносите пащенков в подоле… Тьфу!..

– Молчи, ты… Пойди и умойся… Ты закапаешь кровью все тесто, – сказала хозяйка почти спокойно.

В дверях Фрида столкнулась с Юфрид. При взгляде на молодую женщину Кристин поняла, что та, должно быть, слышала ее разговор со служанкой.

– Бедняжка болтает все это по глупости… Я не могу ее выгнать – ей некуда деваться.

Юфрид презрительно улыбнулась. Тогда Кристин сказала:

– Она выкормила грудью двух моих сыновей.

– Гэуте она не кормила грудью, – ответила Юфрид. – Об этом она то и дело напоминает и мне и ему. А не могли бы вы выдать ее замуж? – резко спросила она.

Кристин невольно рассмеялась.

– Думаешь, я не старалась? Но стоило только парню один раз побеседовать со своей нареченной невестой, как дело дальше не шло…

Кристин подумала: не воспользоваться ли ей этим случаем и не поговорить ли сейчас с Юфрид – дать ей понять, что она встретит здесь, дома, только материнскую благожелательность? Но Юфрид глядела холодно и разгневанно…

Глядя на Юфрид, можно было уже сказать, что она беременна. Как-то собиралась она перебирать перья для новых подушек. Кристин посоветовала ей повязать чем-нибудь голову, чтобы в волосы не набился пух. Юфрид надела полотняную косынку.

– Пожалуй, мне теперь больше идет такая повязка, – сказала она и негромко рассмеялась.

– Может, и так, – коротко ответила Кристин. Все-таки ей было непонятно, как Юфрид может

этим шутить.

Несколько дней спустя Кристин зашла в поварню и увидела, что Юфрид потрошит дичь и руки ее до локтей покрыты брызгами крови. Кристин в испуге оттолкнула девушку в сторону:

– Дитя, тебе ведь нельзя пачкаться в крови теперь… Неужто ты даже этого не знаешь?

– А вы думаете, что это правда, о чем болтают женщины? – недоверчиво спросила Юфрид.

Тогда Кристин рассказала об огневом знаке, который был на груди у Ноккве. Намеренно рассказала она об этом так, чтобы молодая поняла: Кристин не была еще замужем, когда глядела на горящую церковь.

– Ты, верно, не думала обо мне такого? – спросила она тихо.

– Да нет, Гэуте рассказал мне обо всем. Ваш отец обещал вас в жены Симону Дарре, а вы бежали с Эрлендом, сыном Никулауса, к его тетке, и тогда Лаврансу пришлось дать свое согласие…

– Положим, это было не совсем так… Мы не бежали из дому. Симон освободил меня от обещания сразу же, как только понял, что Эрленд мне больше по душе. И тогда отец тоже согласился, хотя и с большой неохотой. Но все-таки он сам соединил наши руки. Целый год я была нареченной невестой Эрленда… Ты думаешь, это еще хуже?.. – спросила Кристин, так как девушка сильно покраснела и с ужасом глядела на свекровь.

Юфрид соскребла ножом сгустки крови со своей белой руки.

– Да, – ответила она тихо, но очень твердо. – Я не стала бы играть своей честью и добрым именем без нужды. Об этом я не расскажу Гэуте, – быстро прибавила она. – Он думает, что его отец увез вас силой, так как не мог добиться вас мольбами, просьбами.

«Быть может, она и права», – думала Кристин.

По мере того как шло время и Кристин непрестанно размышляла о случившемся, она все более и более убеждалась, что самым пристойным для Гэуте было бы послать гонцов к Хельге в Ховланд, передать все дело в его руки и просить у него в жены Юфрид на тех условиях, какие тот сам назначит. Но когда она заговаривала об этом с Гэуте, он приходил в замешательство и уклонялся от ответа. Наконец однажды он запальчиво спросил мать, может ли она сейчас, в зимнее время, доставить письмо через горы. «Нет, но ведь отец Даг наверняка сумеет отправить его до Рэумсдалского мыса, а оттуда дальше по побережью», – ответила мать. Священники могут пересылать письма даже зимою. Гэуте возразил, что это обойдется слишком дорого.

– Тогда нынешней весною у тебя родится дитя не от твоей законной жены, – гневно сказала мать.

– И все-таки дело это нельзя устроить так быстро, – ответил Гэуте. Кристин заметила, что он был очень зол.

Мать все больше охватывало темное, нехорошее опасение. Кристин не могла не видеть, что то пылкое восхищение, с каким Гэуте относился к Юфрид в первые дни, почти совсем исчезло. Теперь у Гэуте постоянно бывал недовольный и удрученный вид. Вся эта история с похищением невесты с первых же дней выглядела как нельзя хуже, но Кристин считала, что во сто крат ужаснее будет, если потом юноша выкажет себя трусом. Если молодые люди раскаиваются в своем грехе, то это очень хорошо, но если тут не столько богобоязненное раскаяние, сколько недостойный мужчины страх перед человеком, которого он оскорбил, то это уж просто отвратительно. Гэуте, ее сын, на которого она всегда полагалась больше, чем на всех других сыновей! Неужто правду говорят люди, будто он человек ненадежный и ветреный в обхождении с женщинами? Неужто и впрямь ему уже наскучила Юфрид, особенно теперь, когда невеста стала такой отяжелевшей и некрасивой и когда приближается время держать ответ перед ее родственниками за похищение?

Она пыталась оправдать сына. Если она сама, которая, подрастая, не видела перед глазами ничего, кроме благочестия и набожности, позволила совратить себя… А ведь сыновья Кристин еще с детских лет знали, что их собственная мать согрешила в юности, что отец прижил детей с супругой другого человека и прелюбодействовал с замужней женщиной в те годы, когда они были уже большими парнями. Ульв, сын Халдора, их приемный отец; легкомысленная болтовня Фриды… Не мудрено, что мальчики столь легко поддаются соблазнам… Разумеется, Гэуте придется жениться на Юфрид, – если он получит согласие ее родичей, – да еще при этом сказать спасибо; но жаль девушку, если она поймет, что он женится на ней по необходимости, а не по доброй воле.