Движения Веню утратили живость, щеки покраснели, по ним стекали струйки пота — возраст давал о себе знать. Но, ведя и подгоняя свою команду, он говорил по-прежнему оптимистическим тоном.

Синди отстала. Никто не ждал ее, а она постоянно поскальзывалась на затвердевшем снегу. Непривычная к трудностям, девушка выглядела так, словно без подготовки пробежала две марафонские дистанции.

КК ни слова не сказала сестре после их приземления в Индии. Злость помогала подниматься, но увидев, что сестра безнадежно отстает, она вернулась к плетущейся позади Синди.

— Как ты?

— Отлично, — с вызовом ответила та.

— Ну и прекрасно, — бросила в ответ сестра — та малая доля сочувствия, что проснулась в ней, мигом испарилась. — Потому что в противном случае можешь не заблуждаться: тебя просто бросят. А когда начнется буря… ну, сама понимаешь.

Синди посмотрела на голубое безоблачное небо и тряхнула головой.

— Эти примитивные идиоты, которые погоду нутром чуют, они понятия не имеют, что говорят.

— Не будь ребенком. Это тебе не бухгалтерский отчет. Это не какая-то финансовая модель, которой можно управлять с математической точностью. Если ты этого еще не понимаешь: ты здесь совсем в ином, незнакомом тебе мире, так что советую бросить самоуверенность и прибавить шагу. Никто тебя не потащит на эту гору.

— Ты все еще думаешь, что мне нужна твоя помощь? Да я бы сто лет уже могла обходиться без тебя. Да тебе за всю жизнь не добиться того, чего уже смогла я, — и все без тебя. Моя жизнь — это моя жизнь. Я делаю то, что считаю нужным.

— И ты считаешь нужным идти наверх с этим человеком? — КК показала на Веню, который вел удаляющийся от них отряд.

— Да. — Синди тронулась с места. — Считаю.

— Единственное, что ему нужно, — это карта; только поэтому Иблис и рассказал тебе, кто он такой. А на тебя ему наплевать.

— Тебя расстраивает то, что я хочу с ним сотрудничать, или то, что он печется обо мне?

— Боже мой, Синди, ты хоть слышишь, что говоришь? Если он о тебе печется, где он был все эти годы? Он всегда знал, где мы и кто мы. Этот человек являет собой все худшее, чего мы старались избегать. Он преступник.

— Как это ни странно, — Синди смерила взглядом КК, — но ты, похоже, очень неплохо ему подражаешь.

КК постаралась не заметить эту язвительность, хотя наивность сестры все больше раздражала.

— Ты знаешь, куда мы направляемся? — спросила КК, шагая рядом с сестрой. — Ты знаешь, сколько людей там погибло?

— А я думала, тебе нравится рисковать, мисс Экстремальный Спорт, мисс Море-По-Колено.

— Да, я люблю риск, ощущение адреналина в крови. Всегда выбирала опасные пути, но никогда не шла на самоубийство.

— Самоубийство? — Синди посмотрела на заворачивающий за скалу отряд людей в ста ярдах от них. — Я думаю, мы очень неплохо защищены.

— От чего защищены? — взорвалась сестра. — От погоды? Никто не может остановить бурю. А если мы доберемся до места назначения, то мне думается, там увидим такое, что вся эта защита пойдет коту под хвост.

— Это что еще за дребедень? — Синди резко остановилась.

КК иронически улыбнулась.

— Почему, по-твоему, Симон, Майкл и я потратили столько сил, чтобы завладеть этой картой? Да плевать нам на все эти драгоценности и золото. В жизни есть вещи более важные, чем деньги, Синди. Там есть кое-что, кроме этого.

— Ты хоть слушаешь себя? — Синди рассмеялась, несмотря на усталость. — Так кто из нас ребенок?

Начали падать снежинки, мягкие и воздушные; они парили в воздухе, потом их подхватывали порывы ветра. Внезапно голубое небо над ними исчезло, его затянули плотные, темные, угрожающие тучи, погрузившие мир в преждевременные сумерки.

Послышался раскатистый удар грома, эхом разнесшийся по горам, и отдельные снежинки превратились в густой снегопад, в два раза ухудшивший видимость.

— Он ведет нас к смерти, веришь ты в это или нет.

— Не думаю, что наш отец…

— Отец? Ты его теперь называешь папочкой? Удивительно, что ты дожидалась этого так долго, — издевательски сказала КК. — Удивительно, как вы стали близки.

— Иди к черту.

— Смешно. — Кэтрин рассмеялась и быстрым шагом пошла вверх по склону, оставляя сзади сестру. — Но я думаю, именно это мы и делаем.

В воздухе ощущался металлический привкус, точнее, привкус алюминия. Разреженный воздух на высоте четырнадцать тысяч футов[33]был суше, чем в любой пустыне, где доводилось бывать Бушу. Они с Майклом попали в метель, которая ослепила их. Ноги горели после четырехчасового пути, тела утратили гибкость от холода и порывов ветра.

На обоих была альпинистская одежда: теплые куртки, перчатки, маски, очки с желтыми стеклами — ни дюйм кожи не оставался подверженным воздействию внезапно разбушевавшейся стихии. Вихри снега клубились вокруг, тишина прерывалась завывающими порывами ветра и звуком снега, скребущего скалы.

Они шли в связке на стофутовой альпинистской веревке. Видимость практически стала нулевой, можно было потеряться, стоя в нескольких шагах друг от друга. Вой ветра заглушал все звуки.

Они с помощью ледорубов передвигались по обледенелой поверхности, чтобы их не снес ветер.

— Какая же сила должна быть у того, кто устроил это? — прокричал Буш в ухо Майкла.

Майкл покачал головой, не зная, что ответить. Он отправил Ачуту и Макса вниз более часа назад. Поскольку у Буша имелся навигатор, братья были нужны им только на случай выхода из строя электроники, но на сей раз электроника не отказала. Поначалу они хотели продолжать путь, однако когда ветер начал задувать со скоростью выше пятидесяти миль в час, им обоим пришлось уступить.

Буш притулился к скале и вытащил навигатор, защищая его от снега телом. Красная точка находилась на расстоянии одной мили, и за два часа она не сдвинулась с места. Оба надеялись, что КК добралась до пункта назначения, потому что иначе оставалось предположить, что ее навсегда засыпало снегом. Майкл прогнал эту мысль.

Он и представить себе не мог, что творится на вершине горы. Они поднялись только до половины, оба находились в хорошей форме, но при этом чувствовали себя как пара выбившихся из сил вьючных мулов.

Они преодолели еще одно открытое пространство, пробираясь через глубокий снег; ноги сковывала усталость при каждом дававшемся с трудом шаге. Видимость как в кратере вулкана. Они потеряли ориентацию, а потому все время сверялись с компасом, иначе рисковали бесконечно двигаться кругами в этом снежном вихре.

Вышли в широкую, как шоссе, горловину — просвет в скалах; это место было обозначено на карте и лежало в направлении красной точки на трекере. Двинувшись дальше, оказались на ледяной дорожке, покрытой свежим снегом, — один из многих замерзших потоков стекающего с горы талого снега. Майкла удивило, что на вид он был свежим и прозрачным, словно постоянно наращивался, как в ледогенераторе, готовящем в холодильнике прозрачные кубики.