Еще и на стенах Доростола вместе с русами до последнего оборонялись болгары. Некоторые авторы относят также к примерам болгарского сопротивления сообщение Скилицы, что среди павших под Доростолом русов византийские мародеры находили тела женщин в мужской одежде и доспехах. Это, однако, можно отнести и к русским богатыркам, поленицам наших былин. Славянкам было не чуждо воинское искусство. Так, Саксон Грамматик пишет про славянскую богатырку Визну, потрясавшую даже врагов своей доблестью и ратным умением, погибшую в VII веке в битве при Бравалле.

Большинство же болгар, по всей видимости, сочло войну оконченной после падения державы и захвата в плен их царя. Христианская верхушка городов, в первую очередь – торговых портов на Черном море, посылала к Цимисхию гонцов с изъявлениями верности и открывала ворота его отрядам и наместникам. Что ж, они сами выбрали свою судьбу – судьбу провинции в чужой, иноязычной стране, судьбу рабов чужого бога и полурабов чужеземного цесаря. Мне не жаль их, мне жалко тех, кто до последнего сражался за Богов и свободу своего согласившегося на рабство народа.

Предвидя мощное и ожесточенное сопротивление славян, способное, самое малое, уравновесить подавляющее численное превосходство его интернациональной орды, Цимисхий и прибег к хитрым мерам вроде заявлений об «освободительной» цели своего похода или приказов отпустить пленных болгар. Кроме того, лукавый император отправил к Святославу послов с новыми требованиями немедленно признать себя побежденным, сложить оружие и покинуть Болгарию.

Численные соотношения войск определить трудно. Порядок количества воинов в византийской армии мы уже определили. Численность войска русов ромейские источники определяют по-разному. Лев Диакон, который, как предполагают, не то сам сопровождал в качестве летописца и духовника императорское войско, не то беседовал с каким-то участником похода, как-то пытается остаться в пределах приличия. Он не скрывает огромного численного превосходства своих соотечественников, а войско русов определяет в шестьдесят тысяч воинов. Цифра, в общем-то, выглядит вполне достоверно, но… она уже встречалась у Льва Диакона, когда он говорит о первом появлении русов в Болгарии. Особенно хорошо то, что Диакон, по-видимому, в отличие от Скилицы, ничего не знал о временном возвращении Святослава на Русь, и получается, что под Доростолом армии Второго Рима противостояло ровно столько же русских воинов, сколько Святослав привел в Болгарию два года назад. Словно не было страшных битв с ромеями, аркадиопольской мясорубки и ловушки в Преславе. Однако, повторяю, он все же придерживается каких-то приличий, чего никак нельзя сказать об обращении с цифрами Иоанна Скилицы. Тут мы встречаем какие-то совершенно уж бесстыжие пересказы фронтовых баек, рассказывал которые ему, по всей видимости, некий Феодор из Мисфии. Во всяком случае, именно он то и дело выступает в качестве «храброго портняжки». Чего, скажем, стоит рассказ о том, как он, с тремя сотнями солдат, обращает в бегство семь тысяч русов! Тут войско Святослава оценивается аж в триста тридцать тысяч воинов! Стоит напомнить, что под Аркадиополем, согласно ему же, полегло около трехсот тысяч русов. Сколько же тогда первоначально было в войске великого князя? А вот отражение одной из вылазок русов – ромеи «многих перебили в этой стычке, и всего более – всадников. Ни один из ромеев не был ранен, и только три лошади убиты». Говоря проще, рассматривать эти подсчеты всерьез нет никакой возможности. Не удивляюсь «правдивости» летописцев Второго Рима. Удивляюсь нашим, отечественным историкам, пытающимся на этом материале оспаривать данные русских летописей! Впрочем, не будем чрезмерно осуждать ромейских летописцев. Во-первых, тот же самый Диакон – единственный из авторов Восточного Рима, удосужившийся описать внешний вид, вооружение и обычаи русов. Во-вторых, и Диакон, и Скилица все же были людьми Х века, и потому – благороднее наших современников. У того же Скилицы можно встретить фразу о «геройски сражавшемся» вожде русов. Попытайтесь представить сводку Совинформбюро: «После героической обороны немецко-фашистские войска вынуждены были сдать Кенигсберг»… про «Кавказ-центр» я вообще молчу. Горько, но факт – мы хуже самых неблагородных и лживых людей Х века.

Можно уяснить лишь одно – перед осадой Доростола произошла еще одна битва войска Святослава с армией Цимисхия. Битва длилась целый день, до самого вечера. Перевес клонился то на одну сторону, то на другую, и Скилица даже насчитывает двенадцать переломных моментов, изменявших ход битвы. Конечно, красивое число названо скорее всего для красного словца, но одно несомненно – сражение, в котором схлестнулись лучшие воины Севера с самой многочисленной и хорошо оснащенной армией Юга, было, конечно, ожесточенным. К вечеру русы, однако, отступили в Доростол, и поле битвы осталось за их противниками.

Утром Иоанн Цимисхий первым делом отдал приказ возводить против ворот Доростола укрепленный лагерь. Войско расположилось на холме, который обнесли рвом. Земля изо рва образовывала насыпь, служившую лагерю дополнительной защитой. Гребень насыпи укрепили «рогатками» из щитов и кольев.

После этого произошла как бы проба сил противников. Ромеи сходили на штурм, но русы без труда отбили приступ. После этого осажденные предприняли попытку вылазки. Здесь мы опять сталкиваемся с загадкой – и Диакон, и Скилица сообщают, что в этой вылазке русы в первый раз сражались верхом. Никак нельзя с этим согласиться. Русы действительно не выдерживали сравнения в конном бою с арабскими легкими конниками и их противниками и учениками – византийскими акритами. Но Масуди, когда писал о набеге русов в 912 году на берега Каспия, говорил, что пришедшие на судах северяне «рассылают всадников» по подвергшейся набегу земле. И действительно, на лодьях варягов-вендов, в отличие от норманнских драккаров, всегда было место для нескольких коней. В 920 году отец Святослава нанес сокрушительное поражение ордам печенегов и превратил их в вассалов Руси. Это было бы невозможно сделать, не имея конницы. Военный историк Дмитрий Зенин заметил, что после изобретения стремян, позволивших рубить с седла, стрелять верхом из лука и наносить таранные удары копьем, пехоте, атакованной конниками, «оставалось только с честью погибнуть». Ибн Мискавейх, описавший захват русами Бердаа, тоже говорит, что они не умеют сражаться на коне. Однако он не объясняет, как русам при том удалось раз за разом одерживать верх в столкновениях в чистом поле с войсками мусульманского правителя Шемахи. В этих войсках, конечно, было немало отличных всадников, и биться с ними, не имея своей конницы, было бы невозможно. В промежутке между Бердаа и Доростолом русы разгромили Хазарский каганат, что тоже было бы немыслимо без умения хоть какой-то части войска биться верхом. Но сама форма русских каролингов с удлиненной рукоятью и скругленным перекрестьем говорит об их приспособленности именно для верхового боя. Найдены многочисленные погребения русских воинов тех лет с боевым конем. Наконец, сами Лев Диакон с Иоанном Скилицей в описании первого балканского похода Святослава постоянно говорят о стычках их соплеменников с русскими всадниками. Говоря кратко, трудно объяснить это заявление византийских летописцев. В любом случае оба автора сходятся на том, что вылазка русов была мгновенно пресечена атакой кавалерии Второго Рима. Русы без больших потерь отступили за стены Доростола, к которым византийские конники не решились последовать за ними, по недавнему штурму помня меткость стрельбы русских лучников.