– Я в свое время неоднократно пытался обращаться к руководству «Блумфилд-Вайс», но оно отказывалось меня слушать. Кроме того, я не хочу, чтобы Карр-Джонс снова сорвался с крючка. У меня нет ни малейшего желания спасать этого типа.

– Карр-Джонс – уже история. Ему этого не пережить. Попытайся еще раз. Есть там хоть кто-нибудь, кому ты мог бы доверять?

Кальдер задумался. В «Блумфилд-Вайс» трудились не только негодяи. Там еще оставались хорошие парни, которых ему не хотелось подводить под монастырь.

– Не знаю, – сказал Кальдер. – Возможно, такие и найдутся. Но есть только один способ это узнать, – с улыбкой закончил он, глядя на девушку.

В баре никого не было, так что услышать разговор никто не мог. Кальдер достал телефон и набрал нужный номер.

– Тарек? Говорит Алекс.

– Зеро? Какого дьявола ты звонишь в такое время? Ты где?

– Я в Канаде. Прости, если разбудил.

В Лондоне была полночь.

– Все в порядке. В чем дело?

– Банку «Блумфилд-Вайс» грозят большие неприятности.

– Рассказывай.

И Кальдер рассказал все. Тарек слушал очень внимательно. В ходе рассказа вдруг осознал, насколько убедительно звучат его слова и как отдельные части головоломки занимают нужные места. Кое-какие пробелы еще оставались, но основное было предельно ясно: Викрам и Мартель вместе с Перумалем сфальсифицировали переоценку облигации. Джен узнала о жульничестве и поплатилась за это жизнью. Фонд «Тетон» вот-вот лопнет, причинив серьезный урон как «Блумфилд-Вайс», так и финансовому рынку в целом.

Когда он закончил, Тарек пробормотал что-то по-арабски, упомянув при этом Аллаха.

– Ну а теперь ты мне веришь?

– Да, – ответил Тарек. – Я тебе верю. Перумаль совершенно правильно оценивает положение фонда «Тетон». Он исчерпал кредитные возможности – как у нас, так и у всех других ребят с нашей улицы. Если Мартель пойдет на дно, то потянет за собой многих других. – В трубке молчали, но Кальдер чувствовал, что Тарек хочет сказать еще что-то. Он не ошибся. – Прости меня, Зеро. Прости, что не прислушивался к тебе раньше. Спасибо, что позвонил. Я бы понял, если бы ты решил позволить нам утонуть в нашем собственном дерьме.

– Должен признаться, я испытывал сильное искушение именно так и поступить, – сказал Кальдер. – Но что нам делать? Если ты поделишься с Бентоном Дэвисом, Карр-Джонсом или даже с Саймоном Бибби, они станут все отрицать. У тебя мало времени.

– Ты прав. Есть только один человек, способный во всем разобраться.

– Кто?

– Сидни Штал. Я незамедлительно с ним поговорю.

– И он, по-твоему, станет тебя слушать?

– То, что я ему сообщу, он не сможет не выслушать, поверь. Продиктуй мне твой номер, и я перезвоню, как только поговорю с Сидни.

Кальдер закончил разговор и повернулся к Сэнди.

– Думаю, ты сделал все правильно, – сказала она. – Как бы скверно ни поступил с тобой и Джен «Блумфилд-Вайс», финансовый обвал принесет беду всем.

– Да, ты права. Тарек отнесся к моим словам настолько серьезно, что решил немедленно позвонить председателю. Мы с Тареком были хорошими друзьями, – улыбнулся Кальдер. – Возможно, и сейчас остаемся таковыми.

– Председателю? Это ведь Сидни Штал, не так ли? Ты не боишься, что он зароет все это дело?

– Только не Сидни, – ответил Кальдер. – По крайней мере можно не сомневаться, что он начнет действовать. Я только хочу быть уверен, что его действия не ограничатся спасением задницы «Блумфилд-Вайс», а приведут в том числе к аресту Мартеля.

– А как насчет Перумаля?

– Если он виноват, то его прихватят. Но я по-прежнему считаю, что он ни при чем.

– А его письмо к Бодинчуку?

– Скорее всего Перумаль прав: е-мейл мог сунуть в компьютер кто-то другой – тот, кто хотел отвлечь наше внимание от Мартеля.

– Кто, например?

– Кто-то в Лондоне. Это был не Карр-Джонс, поскольку нам известно, что он избавился от засевшего в принтере письма. Если бы он хотел, чтобы Нильс получил эту информацию, то дал бы парню возможность обнаружить послание следующим утром.

– Тогда кто же?

– Понятия не имею, – покачал головой Кальдер.

Сэнди взглянула на него так, словно хотела сказать: «Вот так-то! А ты меня не слушаешь».

Они остались в баре ждать звонка от Тарека, и он позвонил полчаса спустя.

– Я поговорил с Сидни, – сказал Тарек. – Он хочет, чтобы ты позвонил ему в Нью-Йорк завтра в девять утра.

Когда Кальдер звонил в Нью-Йорк, в Ванкувере было шесть часов утра воскресного дня. Сэнди, натянув футболку и джинсы, явилась к нему из своего номера, расположенного в конце коридора. Ее волосы после сна были взъерошены, и выглядела она просто очаровательно. Она уселась рядом с ним на постель и приложила ухо к трубке, чтобы услышать всю беседу. Сосредоточиться Кальдеру удалось лишь ценой огромных усилий. Несмотря на то, что Алекс уже не служил в «Блумфилд-Вайс», он слегка нервничал перед разговором с председателем банка. Сидни славился тем, что не терпел дураков и истреблял их десятками.

Кальдер набрал полученный от Тарека номер, и через секунду в трубке загудел мощный бас Штала. Председатель был коротышкой с голосом гиганта.

– Привет, Зеро! Страшно рад тебя слышать. Тарек сказал, что мы должны тебя поблагодарить за то, что поведал нам, в каком глубоком дерьме мы сидим.

– Не стоит благодарности, – ответил Кальдер. – Кто там с вами?

– Я притащил Арни Робача, нашего главного юриста. Ты его должен знать. Кроме того, здесь находится Дон Мачин – глава департамента ценных бумаг. Саймон Бибби тоже здесь. Его-то ты помнишь?

– Привет, Саймон, – отозвался Кальдер. Беседа шла в режиме конференции.

– Как поживаешь, Зеро? – спросил Бибби полным доброжелательности тоном.

Голос Саймона напомнил Кальдеру о двоедушии и ударах в спину, от которых он сбежал год назад.

– Надеюсь, никто не поделился полученными от меня сведениями с Карр-Джонсом, – сказал Кальдер. – Я ему не доверяю. Вчера я очень четко довел эту мысль до Тарека.

– С ним никто не говорил, – ответил Штал. – Пока. Но прежде чем мы к этому перейдем, расскажи, что тебе известно.

Кальдер повторил то, что сказал Тареку прошлым вечером.

– Мы здесь тоже кое-что проверили. Не обращаясь в Лондон, – сказал Штал. – Мы кредитовали значительные суммы фонду «Тетон». Кредит обеспечен японскими ценными бумагами, и если рынок еще хоть немного пойдет вниз, нас ждут крупные неприятности. По какой-то неизвестной нам причине облигации «ДЖАСТИС» не указаны в нашей системе как объект риска.