Лаборант лежал, как сломанная кукла — безжизненной массой. Цыган осторожно перевернул его на спину, приложил два пальца к вене на шее. Пульса не было. Глаза закатились, влажно блестели белки, язык вывалился, посиневшие губы обметало серой пеной.

— Прости, Вова, — пробормотал Цыган и попытался закрыть бывшему психологу глаза, но веки застыли в предсмертной судороге и всякий раз возвращались в исходную позицию. Тогда Цыган оставил попытки, пошарил под курткой, сжал крестик. Снял с себя цепочку и надел на шею Ботанику, аккуратно приподняв ему голову.

— Где Падла? — тихим, задыхающимся голосом сказал Долг, появляясь из-за лаборатории. — Я привел доктора.

Следом за ним вышли двое парней с носилками — изможденные, в грязной одежде, пахнущие нужником и порохом, у каждого грудь перехлестывал ремень штурмовой эфэновской винтовки. Перед Долгом шагал, спотыкаясь, доктор в заляпанном кровью халате, тот, что приходил пару раз в лабораторию. Долг держал у его затылка пистолет. Шинель командира была расстегнута, торс туго перехватывали бинты поверх гимнастерки.

— Я рад, что ты жив, — сказал Рамир, невольно улыбаясь. Долг напряженно кивнул, левое веко его дернулось.

— Взаимно, — бросил он и, указав на бандита, обратился к сталкерам с носилками: — Кладите его. — И снова Цыгану: — Помощь нужна?

Наемник пошарил по карманам, нашел смятую пачку «Житан», вытряхнул на ладонь три сломанные сигареты. Выбрал самый большой обломок, достал из кармашка на ремне зажигалку, прикурил и глубоко затянулся. Облака на востоке разошлись, обнажив голубое небо. Край солнца показался над лесом за рекой, первый луч упал Цыгану на лицо.

— Выберусь, — сказал он.