– Тогда можешь считать, что это я перенесла тебя, – еще нежнее улыбнулась Власта. Забыв о боли, князь пристально всмотрелся в смуглое лицо девушки, в ее четко очерченные темной линией чувственные губы, в зеленоватые, словно освещенные изнутри, глаза…

Как же давно он не видел этой девушки! Зато как часто вспоминал о ней. Даже тогда, когда стремился думать только о Диане и когда все естество его яростно сопротивлялось всякой мысли об этом «змеином отродье».

– Вот-вот, – вдруг рассмеялась Власта. – Именно так ты и звал меня: «Эй, змеиное отродье, где ты?!»

– Но я ведь ничего не произнес, – очумело уставился на нее Гяур. – И ничего такого не подумал.

– Плохи твои дела, полковник: слишком быстро забываешь все, о чем только что подумал. Тогда уж меня почаще спрашивай. Судя по всему, мне лучше знать, о чем ты думаешь в ту или иную минуту. И заметь: я слышу только то, что слышу. Если хочешь, могу напомнить, как ты ворчал по поводу того, что графиня де Ляфер явилась на прием к тебе не одна, а с мужем.

– Вот это действительно было, – Гяур поднялся и, упершись одной рукой о могучий ствол дерева, пальцами другой помассажировал виски. – Это я прекрасно помню, а потому отрицать не собираюсь.

– Мало того, что она явилась в столь ранний час… с мужем, – сурово продолжала Власта, – так она еще и отправила тебя на встречу, непонятно с кем. Причем сделала это в присутствии графа де Корнеля. Именно поэтому-то ты и возмущался по поводу вездесущности некоего «змеиного отродья».

– Возмущался я как раз не поэтому. Просто что-то произошло с моим конем.

– Ну?! – оглянулась девушка на мирно пасшуюся лошадь Гяура. – Не заметила. По-моему, с конем как раз все нормально. Он спокоен и миролюбив, чего не скажешь о воинственном хозяине. Правда, я попыталась немного образумить его.

– У тебя это называется «образумить»? Спасибо, – помассажировал он подреберье, – образумила.

Из-за дома лесника появилась повозка без бортов. Двое мужчин положили на нее тело убитого Гяуром испанского офицера.

– Они здесь каждый день колошматят друг друга, – почти прокричал один из них, коренастый медведеподобный мужик, взявшийся за вожжи, – а ты потом рой землю, как крот: хорони тех и других!

«По крайней мере, хоть схватка с испанцем мне не почудилась», – подумал Гяур, понимая, что возмущение возницы адресовано именно ему.

Со стороны города донеслась пальба. Но по тому, что отгрохотала она тремя тучными залпами, Гяур определил: «Веселятся. Французы, конечно. Казаки тратить зря патроны не станут. Не приучены».

– Ума не приложу, откуда взялся этот обезумевший испанец, – провела взглядом повозку Власта. – Когда заметила его – страшно испугалась.

– Так это ты вздыбила моего коня?

– Пытаясь спасти тебя, чтобы как-то уберечь от пули. Даже не знаю, что со мной тогда происходило.

Гяур вновь взглянул на повозку. Если бы не Власта, возможно, сейчас на этих дрогах увозили бы его тело – не отпевая, а чертыхаясь.

– Получается, что я зря ворчу, – извиняющимся тоном произнес полковник. – Прежде чем образумить, ты все же спасла меня.

– Только вы уж не забудьте об этом, князь! – трогательно, почти с нежностью попросила Власта. И, выждав, когда он наконец решится провести слегка дрожащими, чувственными пальцами по ее щеке, плечу, шее – прислонилась к груди Гяура. – И об испанце, земля ему… тоже не забудьте. Как и обо всех прочих недоразумениях. Я поняла: если вы до сих пор не смирились, значит, так и не сумела…

– Что «не сумела»?

– Ну, образумить. Вот когда вы окончательно смиритесь со своей судьбой…

– Какой еще судьбой? – устало, болезненно покачал головой князь, вежливо отстраняя девушку. – Что ты вбила себе в голову? Ты ведь прекрасно знаешь: по-настоящему я люблю только одну женщину. Только эту женщину – и никакую другую.

– О да, мой любезный князь, – голос, которым Власта произнесла эти слова, был настолько похож на голос графини де Ляфер, что полковник невольно вздрогнул. Уже хотя бы потому, что ему вспомнилось подражание графини д’Оранж. – Это вам все еще кажется, что вы любите «ту женщину». И никого больше. На самом же деле «ту женщину» вы уже давным-давно не любите. Хотя и пытаетесь убедить себя в этом.

– Господи! – раздраженно вертел головой Гяур. – Прекрати. Не спорю, ты красива. Мне приятно будет провести с тобой вечер-другой…

– Год-другой.

– Так вот, – повысил голос полковник, – мне действительно приятно будет провести с тобой вечер-другой. Но не более. И меня удивляет… Неужели ты не ощущаешь чувства ревности?

– Еще чего?! – рассмеялась Власта. – Какая может быть ревность по отношению к графине де Ляфер или любой другой графине, княжне, баронессе?

Власта понежила ладошкой подбородок Гяура, намотала на пальцы его волосы и завораживающе посмотрела в глаза.

Не прошло и нескольких мгновений, как полковник ощутил, что этот затянувшийся взгляд буквально пронизывает все его существо. Пронизывает, расслабляет, сковывает волю. Еще немного, и чертова колдунья вновь начнет безраздельно властвовать над ним.

– Жалеешь, что не инквизитор? – вычитала его мысли Власта. – Что меня не швырнули к твои ногам как колдунью?

– Причем очень жалею.

– О, с каким наслаждением ты разводил бы этот костер, – шутливо играла глазками «каменецкая нищенка», склоняясь над парнем. – Как трогательно подбрасывал бы поленья…

– А пока что время от времени проклинаю тот день, когда мы встретились. – Гяур попытался ответить в том же шутливом тоне, однако получилось у него крайне неудачно.

– Я тоже. Вот только нам это уже не поможет. Не в наших силах – расстаться навсегда. Уже хотя бы потому, что мы не в состоянии и не сможем отречься друг от друга. Как же от судьбы-то отречешься?!

– Ах да, забыл: судьба! – сказал князь с улыбкой палача, признавшего, что на сей раз костер удался на славу.

– А что касается женщин, твоих любовных похождений… – не обращала внимания на его иронию Власта. – Я ведь знаю: скольких и каких бы женщин ты ни ласкал – это всего лишь ласка, которую не успел или не сумел, так будет точнее, – иронично улыбнулась теперь уже девушка, – растратить, лаская меня. А коль так, значит, сама в этом и виновата. На кого мне пенять? Тем более что я владею страшным, тайным оружием.

– Это ты опять о своем колдовстве?

– Не-а, – соблазнительно стреляла глазками Власта. – Просто мысленно я вижу тебя везде: где бы ты ни был, какой бы грех любовный ни совершал. И каждую ласку твою – вот это уж, действительно, черная магия – воспринимаю, как дарованную мне. Принимаю на себя.

Власта даже не догадывалась, с каким ужасом воспринял ее игривые слова Гяур. Какое-то время он оцепенело смотрел на девушку, не в состоянии не то что молвить, а хотя бы припомнить какое-либо слово.