вернётся, мы ему всем миром поклонимся.

– А что за Александра скажешь? – спросил Корнелий.

– Нам Замшелый не указ, – заявил полковник, хлопнув Александра по спине. – Саша, скажи, а как наш папаша свою любимую повариху называл, а то я что-то запамятовал.

– Месье Клошар, – оскалился Александр. – И не отец, а наша любимая мамочка. Проверить решил, Сашка Бурундук?

Поводив головой и чуть увлажнив глаза, полковник Александр Штрауберг приподнял кружку с пивом и предложил:

– За тебя, братишка!

– За тебя, братишка! – подняв свой бокал, предложил прапорщик Александр Штрауберг.

Торговец Артефактами

Вернувшись в Масляный пузырь, Корнелий сел на лавочку под навесом и начал набивать табаком люльку. Выпустив струю дыма, Корнелий посмотрел на бандеровцев и посоветовал:

– Не ждите их. Девок я на пляж пристроил. Пока пошлюхуют, а потом их мои знакомые замуж выдадут и легализуют через замужество. Воров гангстеры к себе забрали. Если шестерить на Замшелого не будут, то их через Туристический мир легализуют. А у колчаковца на Немезиде двойник обнаружился. Да и белогвардейцы за него слово скажут. Так что не пропадёт.

– Идёт кто-то, – сообщил Василий.

– Это ваш Ангел-хранитель идёт, – сообщил Корнелий. – Но я за вас сам с ним поговорю.

Полковник Добровольцев из Сатуринской Армии Невест, подойдя к столу и посмотрев на Корнелия, достал свою Украинскую люльку сделанную в виде головы медведя. Бандеровцы, увидев знаменитую люльку полковника Добровольцева, начали выяснять его национальную принадлежность. На что полковник Добровольцев, выпустив струю дыма, сообщил:

– Парни, не набивайтесь в родственники. Я коренной сибиряк.

– Не верти ему, – посоветовал Корнелий. – Его земляки вон на деревьях сидят, – сообщил Корнелий. – Вон как глазенки заблестели. Если бы не Иуда, уже бы лобызали своего любимого папочку.

– Илья отстань от них, – крикнул полковник Добровольцев. – А ты чё меня искал?

– Две медвежьи шкуры купить хочу, – сообщил Корнелий.

– А тебе что своих медведей жалко? – спросил полковник Добровольцев.

– А у меня все медведи честные, – заявил Корнелий, бросив на стол две бумажные папки.

– Повезло тебе с медведями, – выпустив струю дыма, произнёс полковник Добровольцев. – Суки. Братан груз скинул ко мне на склад, а они половину по Нахаловке растащили.

– Повезло тебе с прапорщиками, – произнёс Корнелий, выпустив струю дыма. – А я сунулся на мародерку и чуть не проклял всё. Эти вон двое больше всего мешков набили, а по карманам губную помаду растолкали. Они и в концлагере такими же дибилами были. За жратву сдали два десятка своих товарищей и охранника жалостливого. И в разведшколе сразу начальнику Хозяйственного отдела по душе пришлись.

– Что за эти шкуры попросишь? – спросил полковник Добровольцев, убрав бумажные папки за спину.

– Советом хорошим возьму, – предложил Корнелий. – Четырёх украинских котов в хорошие руки пристроить надо. Чубатый их согласен взять, но боится что кудрявые ему верёвку сплетут.

– Что сильно нагадили в тапки? – спросил полковник Добровольцев.

– Сами не гадили, но в вещах основательно покопались, – ответил Корнелий.

– Они этого точно не простят, – заявил полковник Добровольцев, выбивая трубку. – Попробуй обменять их на золотистых котов.

– Петрович, и чё ты ещё не генерал, – засмеялся Корнелий. – Давно бы собрал из медведей легион и пробежался бы Крестовым походом по Альбиону.

– А я и так для медведей генерал, – заявил полковник Добровольцев, достав кинжал из розового металла. – Парни, а где у вас тут яблочки помыть можно?

– Василий, Пётр, за баней бочка с дождевой водой, – приказал Корнелий. – Помогите господину полковнику помыть яблоки.

Обратно полковник Добровольцев вернулся один, и с тоской посмотрев на медведей, произнёс:

– Хорошо у тебя здесь. А у меня что не медведь, то сука конченая.

Когда полковник Добровольцев, одарив напоследок шишкоедов шоколадом, ушел, один из бандеровцев сбегал за баню. Вернувшись, бандеровец начал скручивать самокрутку дрожащими руками. Пожалев парня, Корнелий бросил на стол упаковку с Китайской курительной трубкой и посоветовал:

– Не колотитесь за них. У полковника Добровольцева проблемы одни с прапорщиками. Да и сам он виноват. Тащит со своего склада все что плохо лежит, а потом со слезами возвращает. Болезнь у него такая. А он ещё и прапорщиков себя под стать подобрал. Но если он у себя тащит, то эти сволочи у него тащат. Он как то попытался их наказать. Теперь у него все прапорщики в медвежьих шкурах бегают, и тащить стали в два раза больше. И эти два утырка медвежьи шкуры наденут. И хрен их Замшелый найдёт. Заберутся на дерево и будут следить за прапорами.

– И нам шкуру тоже купишь? – спросил один из бандеровцев.

– Вам шкуру вон тот гречкосей из железных колец сплетёт, если жиды ему раньше верёвку не сплетут, – сообщил Корнелий, выложив на стол четыре папки.

– Не пугай хлопцев, – попросил Микола Пинчук, подойдя к столу.

Когда Микола вытащил свою люльку в виде дракона и начал набивать её табаком, Корнелий чуть не потянул из кармана пистолет. Отобрав у Миколы трубку, Корнелий осмотрел её и заявил:

– Если дед Эрик это увидит, ты сам на это Похотуна похож станешь.

– Он мне и не такое прощал, – заявил Микола, попытавшись отобрать люльку.

– Как дал бы, – прошипел Корнелий, расколотив трубку об лавочку. – Драконы и так летать перестали, ещё такие дибилы как ты Ящик Пандоры открыть пытаются.

Хмыкнув, Микола достал новую люльку, заставившую Корнелия матерится и вновь отбирать у него трубку.

– Придурок, – прошипел Корнелий, осматривая трубку. – Увидит дед Цезарь, на кролика станешь похож. Критин. Ещё и из кости заказал. А этот значок, Сильвестр Медведев на свои идиотские изделия ставит.

– А ты докажи, – вякнул Микола, достав новую трубку в виде серебряного волка.

– Курка лукавая, – прошипел Корнелий, бросив трубку в карман. – Я тебе сам рога подарю.

Оставив Миколу разговаривать с бандеровцами, Корнелий пошёл встречать Институтских трупоносов, но увидев учёного Николая Ивановича Шундика, разведя руками, произнёс:

– Здравствуй, отец родной! Иваныч, не надо зыркать на моих медведей. Я их каждый день пересчитываю.

– Влияние окружающей среды на организм животного, – заявил Николай Иванович. – Хороший эксперимент мог бы получится.

– О, как тебя прибило, – произнёс Корнелий. – Иваныч. Иуда трепанул что Серёжа Захаров в Освенциме шустрит.

– Дознаются, даже на заслуги не посмотрят, – усомнился Николай Иванович.

– Тебя что учить как душеловом тыкать? – спросил Корнелий.

– Этому миру не повредит научное открытие в медицине, – заявил Николай Иванович. – Витя, этого сразу на стол.

– Погоди не убегай, – попросил Корнелий. – Иваныч, надо Мушена вернуть. Папа мой, конь педальный, так и не решится на игру.

– Нет нормальных драконов, – сообщил Николай Иванович. – Кто в бизнес подался, а кто женился. Даже ты вон в затворники ушёл.

– Иваныч, Сатуринец когда на игру пошёл, уже Верховным Князем был, и жён полтора десятка было, – напомнил Корнелий. – Так что не надо мне про бизнес и женитьбу чесать. А про папин долг Вове Серёгину, я с пелёнок слышал. А так же я знал что Андрюша Серёгин под стать своему папаше. И это я молчу про то, что это дерьмо сколько со скалы ни кидай, он так куском дерьма и останется. Так вот, передай этому поддонку, что если он меня прокинет с Игрой Богов, я сменю тело и попрошусь к Сильвестру в ученики.

– Я передам, – пообещал Николай Иваныч. – Но он знает что ты Сильвестра на дух не переносишь.

– Согласен, – согласился Корнелий. – Неудачный блеф получился. Короче. Передай Мушену, что мне нужна своя игра без пристяжных. Пусть папа это дерьмо за уши тянет. А я уйду и не вернусь. А если в течение недели не будет конкретного ответа или не начнётся суета. Я начну вытаскивать из шкафа скелеты. Всем поплохеет, и драконам и их должникам.

– Что и мои скелеты потащишь? – спросил Николай Иванович.

– Иваныч, дед Эрик собственных детей не пожалел, – напомнил Корнелий. – А мой отец к твоим советам прислушивается. Так что бери в руки скальпель и спасай Империю Росс, от ещё одного равнодушного дракона с израненной душой.

– Я поговорю с ними обоими, но обещать ничего не буду, – пообещал Николай Иванович.

Когда Николай Иванович ушёл обратно на Немезиду, Корнелий вытащил лупу и начал разглядывать