– О, что же мы стоим… Прошу…

Следующий час проходит за вполне светской беседой пополам с чаепитием. Мне приходится рассказывать очередную версию своей легенды – тут я вплетаю свое пробуждение у озера. С подтекстом, что именно оттуда меня понесло навстречу моей нынешней судьбе. В лице графа Урмарена, в какой-то степени. Что, в общем-то, есть сущая правда. Некоторые особо кровавые детали приходится опускать – все-таки в нашей компании ребенок.

Правда, оказывается, этот ребенок знает, что его дед – герцог Сентерский – имел к благополучно не удавшемуся заговору самое прямое отношение. И, боюсь, даже если наследники Вальдера сумеют избежать обвинения в соучастии, принц им этого не забудет. И, может быть, даже припомнит, когда сам взойдет на трон… Демон меня пережуй, что же он теперь о своей матери-то думает?!

Но не спросишь ведь…

Унар вовремя переводит разговор на высказанную мной идею пассажирского самохода. Император проявляет интерес, и я довольно подробно расписываю, что в уже знакомом ему паровом грузовике можно и нужно изменить, чтобы новая машина могла выйти на тракты империи. И при этом быть не чьей-то прихотью, а оправдывать себя и даже приносить доход.

Однако насыщенный техническими деталями разговор понемногу начинает утомлять юного принца. Мы переглядываемся, и император, усмехнувшись, предлагает своему сыну показать моему отцу дворец. Когда эти двое исчезают за дверями, улыбка императора становится усталой.

– Как это все-таки трудно… Альтея не была хорошей матерью, но мне и ее не заменить.

– Ваше величество, – осторожно говорит граф, – вы – прекрасный отец. И нет никаких препятствий, чтобы вам жениться еще раз. Со временем…

– Вот именно, Унар, со временем. Я только что похоронил жену. И даже не могу всерьез думать о выборе невесты. И пусть я уже завтра сделаю этот выбор – хотя это вряд ли – когда, по-вашему, будет свадьба? Уж точно не на следующий день. Но даже если моя новая супруга сможет заменить Антару мать, это случится не сразу. То есть времени понадобится еще больше. Сможем ли мы его наверстать?

Урмарен опускает глаза. Само собой. Тут трудно что-либо советовать. Взгляд императора останавливается на мне.

– А теперь, Сайнел, мы поговорим. Думаю, граф Урмарен сказал вам, что этот разговор будет основной целью сегодняшней встречи… Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться по парку?

– Ничего не имею против, ваше величество.

– Отлично, – улыбается он и тут же поднимает руку, останавливая Виндалена, готового возразить: – Вы, граф, и ваши люди, конечно же, а также граф Урмарен, будете нас сопровождать. Но не будете участвовать в разговоре.

Что означает – сопровождение на приличной дистанции.

Мы спускаемся в парк и какое-то время идем молча, удаляясь от дворца.

Чем же я так интересен императору, что он хочет говорить без посторонних ушей?

Он словно прочитав мои мысли, улыбается снова.

– О, мне просто интересно, как вы себя поведете, не имея такого хорошего подсказчика, как Унар. И когда на вас не будет давить присутствие отца.

– И что, ваше величество, вы уже видите разницу?

– Пока нет, признаю… Скажите, Сайнел, почему вы сказали графу, что не хотели бы получить официальную награду за спасение императора и принца?

– Я ему объяснил.

– Да, он пытался мне пересказать. Но я хочу услышать это еще раз, уже от вас.

– Дело в том, ваше величество, что спас вас не я. То есть не сын барона Танорена. Вас спас никому не известный наемник с окраины империи.

– Но…

– Которого утащили с… места его подвига полумертвого. И никто не мог ручаться в тот момент, что он выживет, так?

– Так… Но я все равно не понимаю, почему…

– Подождите, ваше величество, вы все поймете. Представим, что герой умер от ран. И что? У него нет дома, нет жены и детей, нет родственников – даже дальних. Немногие друзья знали его слишком недолго, чтобы грустить всю оставшуюся жизнь. Зато и враги не будут искать его, зная, что умер – если будет объявлено, что дворянство и «Туманную звезду» он получил посмертно. Ведь то, что заговор разгромлен, не означает, что не найдется желающих – и могущих – отомстить ему. Ведь убить его куда проще, чем вас.

– Все равно не понимаю, куда вы ведете.

– Будет лучше, если героем будет считаться покойник. И хорошо бы в заново заполненных – в связи с его кончиной – бумагах проставить другое имя. Менее похожее на мое нынешнее. А то, что в это же время барон Танорен снова обрел сына – всего лишь совпадение. И если младший барон Танорен не совершал никаких подвигов – за что же его награждать? Тем более что его брат оказался в числе заговорщиков.

– Да, действительно… Но…

– Поверьте, ваше величество, я больше ценю ваши слова благодарности. Титул у меня есть. Семья не бедствует. Если затея с самоходами увенчается успехом – станет еще богаче. Орден… Переживу как-нибудь.

– Вот вы, оказывается, как на это смотрите… – Император замолкает. – Ладно, ордена можете не бояться. Он, так и быть, достанется мертвому герою. Но…

– Ваше величество…

– Не спорьте, Сайнел. Я знаю о вашем брате и его жене. Граф Урмарен говорил мне. Мерзкая история… Унар считает, что их дочери не были посвящены в эту грязь. Так что они сохранят дворянство и получат, скажем, денежный эквивалент имущества, которое их мать принесла в семью. Младшей выделим приличное поместье. Чтобы было с чем выйти замуж. Чтобы меньше было кривотолков – в другой провинции. Имущество, которым Геркус и его жена владели в браке, целиком отойдет вашему отцу. То есть ваше имя не будет затронуто и здесь. Что касается вашего проекта самохода для перевозки людей и торговых грузов – подавайте заявку, граф знает, куда. Утвердят – а я думаю, что утвердят – войду в долю.

Вот это действительно ценно. Гораздо дороже ордена, который я, по сути, получил бы за то, что сумел не убить… Имя императора как дольщика приведет ко мне многих желающих вложить деньги в серьезное дело. Глядишь, удастся вывести предприятие на хотя бы наименьший уровень таких вложений до того, как оно начнет приносить настоящую прибыль само…

– Относительно титула… – Антар замедлил шаг. – Думаю все же, что вы, Сайнел, не правы.

– Ваше величество? – Куда он клонит?

– Почему вы считаете, что я не могу, не раскрывая истинных причин, даровать вам более высокий титул, чем тот, на который вы можете претендовать как сын своего отца? Подождите, Сайнел, – он предостерегающе поднял руку, видя, что я собираюсь возразить, – я не закончил. Мне для этого не нужно никаких оснований. Это Коронной палате придется попотеть, чтобы придумать устраивающее всех объяснение. И они придумают – зря я их держу, что ли? Например, что вы отличились при отражении того прорыва аркайцев, во время которого пропали без вести. Унар, если понадобится, найдет даже свидетелей вашего подвига. В конце концов, мои предки время от времени пытались сделать Таноренов хотя бы графами, но ваши предки предпочитали держаться за титул, дарованный основателю вашего рода первым императором… Есть и еще одна грань этой ситуации. Вы знаете, что в заговор было вовлечено немало титулованных особ – даже герцоги, что уж говорить об остальных… И они свои титулы и владения потеряют. Освободят место. Но место пустовать не должно. Оно должно быть занято тем, кто этого достоин. Вы – достойны. В конце концов, если бы я пожаловал герцогскую корону… безымянному наемнику, говоря вашими же словами, это выглядело бы странно, согласен. А вот если корона достанется отпрыску старинного баронского рода – то почему бы и нет? Конечно, прыжок через три ступени сразу – несомненный повод для зависти, но ваш род – один из самых древних в империи. Так что не думаю, что вас за это убьют.