В контакте с отделом пропаганды работало местное отделение «Остланд-прессе-фертриб» (Восточное производство печати), занимавшееся распространением антикоммунистической и антисемитской литературы, газет и журналов через сеть киосков и магазинов.

По своему оформлению и манере подачи материала коллаборационистские издания изначально являлись копиями с газет фашистской Германии. Все номера обязательно начинались «лозунгом дня» — кратко сформулированной информацией о характере подачи материала на текущий день. Подобная практика была введена в 1940 году заместителем Йозефа Геббельса Отто Дитрихом и неукоснительно соблюдалась журналистами коллаборационистских газет.[416]

В первое время работа редакции зачастую сводилась к компиляции немецких газет и адаптации статей из них для русского читателя. Но после срыва плана «молниеносной войны» этого стало явно недостаточно. Для успешной организации пропагандистской и контрпропагандистской работы возникла необходимость в принципиально новом подходе к работе с читателями. От редакций коллаборационистских газет оккупанты потребовали «наличия собственного стиля в подаче материалов, который вызывает доверие у русского населения».[417] Особой поддержкой со стороны нацистов стали пользоваться издания сатирического характера, такие как «Бич» и «Жидомор».

Из газеты «Новый путь»:

Привлекая к сотрудничеству представителей местного населения, оккупационная администрация провозглашала необходимость возрождения местной печати. К работе по ее организации привлекались добровольцы из числа антисоветски настроенной интеллигенции.

Практически во всех крупных населенных пунктах, оккупированных нацистами, был начат выпуск газет. Так, только на Северо-Западе России выходили: в Пскове — «Псковские известия», «Псковский вестник», «За Родину» и «Доброволец» (с 1943 года), в городе Дно — «За Родину», в Луге — «Лужский вестник», в Острове — «Островской вестник», в Гатчине — «Труд и отдых», в Порхове — «Порховский вестник». Периодичность изданий была от одного до пяти номеров в неделю, тираж от нескольких сот до нескольких десятков тысяч экземпляров.[418] Такое явление наблюдалось и в других регионах нашей страны, оказавшихся на оккупированной территории.

Как уже отмечалось, многие журналисты местных газет имели опыт или навыки работы в советской периодической печати, и это наложило определенный отпечаток на манеру подачи материалов в них: они во многом напоминали предвоенные, только с противоположным знаком.[419]

Одной из задач редакций было поддержание связи со своими корреспондентами на местах. В роли поставщиков информации выступали полицейские, старосты и в первую очередь районные и волостные пропагандисты. Для них с 1942 года при редакторах стали функционировать краткосрочные курсы «Что и как писать в газету». Сотрудники газеты читали для сельских пропагандистов лекции: «Критика основ марксизма», «Что такое Родина и наше отношение к ней», «Русская поэзия до и после революции», «Русская литература», «Для чего нужна газета», «Как нужно готовить материал для газеты».

В 1941 году на титульном листе обычно указывалось, что газеты выходят «для рабочих и крестьян». В 1942 году эта формулировка несколько изменилась — в ней исчез предлог «для» и издания стали именоваться газетами «рабочих и крестьян». С конца 1943 года к ним прибавились газеты и журналы, издаваемые от лица РОА. Но поскольку и редакции, и типографии находились в ведении «взвода пропаганды на Востоке», все попытки оккупантов изобразить «новую русскую прессу» как некое самостоятельное и независимое образование являлись чисто пропагандистскими уловками.

До 1942 года большинство газет распространялось бесплатно. В конце августа 1941 года вышло распоряжение германского командования, согласно которому все находящиеся на оккупированной территории письмоносцы должны были приступить к исполнению своих обязанностей. В тех деревнях, где их не было, эти функции перекладывались на старост. В обязанности почтальонов входили получение в комендатурах или управах свежих номеров газет или листовок и расклейка их на специальных стендах, установленных в каждой деревне. Кроме пропагандистского материала — газет, листовок, плакатов — там вывешивались распоряжения и приказы оккупационных властей.[420]

В городах, кроме расклейки на стендах, газеты распространяли через специальные ящики, где их мог взять каждый желающий. Редакция на страницах газеты объявляла, в какие дни недели можно получить свежий номер. Читателей просили брать только по одному экземпляру («ваш сосед тоже хочет читать»), а прочитанную газету не выбрасывать или уничтожать, а передать друзьям или знакомым.[421]

С 1942 года получение газет стало платным (хотя они по-прежнему регулярно вывешивались на стендах). Представители оккупационной администрации требовали, чтобы все русские служащие, как аппарата управления, так и врачи, учителя, агрономы, в обязательном порядке оформили подписку хотя бы на одно издание. Старостам и письмоносцам домов просветителей спускался план, согласно которому они должны были охватить подпиской определенное количество лиц в своих районах.[422]

В конце 1942 года при райуправлениях стали создаваться газетно-журнальные киоски, в которых ежедневно продавались газеты, журналы, брошюры, а также художественная литература.[423]