наблюдал за происходящим. Перед ним был человек или по крайней мере бывший человек, который неделю назад напал на него около Вилля. В этом он был абсолютно уверен. Но это был не Феринг и уж никак не Смитбек. Живой? Или его воскресили из мертвых? У д’Агосты мурашки бегали по телу, когда он смотрел на это жуткое существо. Одутловатое, изможденное лицо, тело, разрисованное кругами, завитушками и крестами, которые проглядывали из-под грязных лохмотьев, служивших ему одеждой. Но, приглядевшись, д’Агоста заметил, что это не просто лохмотья, а остатки старинного одеяния из шелка или атласа, истлевшие от времени и заскорузлые от крови и грязи.

Сектанты с благоговением взирали на существо, которое неуверенно топталось на месте, поглядывая на верховного жреца, словно в ожидании приказа. Изо рта у него текла слюна, хриплое дыхание было похоже на звук, с которым воздух вырывается из мокрого пакета, когда его резко сожмут. Единственный зрячий глаз казался безжизненным.

Из складок своего балахона Шарьер извлек небольшую латунную чашу. Окунув нее пальцы, он окропил голову и плечи покачивающегося существа чем-то похожим на масло. Потом, к безмерному удивлению д’Агосты, жрец опустился на колени и низко ему поклонился. Все остальные сделали то же самое. Пендергаст дернул лейтенанта за балахон, чтобы тот последовал их примеру. Д’Агоста встал на колени, вытянув руки в сторону зомби, как это сделали все присутствующие.

— Мы кланяемся нашему защитнику! — провозгласил жрец. — Он наш меч, наша скала, все мы приветствуем его!

Сектанты с готовностью подхватили.

Дальше Шарьер заговорил на каком-то незнакомом языке, и то же сделала его паства.

Д’Агоста посмотрел вокруг. Боссон куда-то исчез.

— Как боги укрепляют нас с небес, так и мы укрепим тебя сейчас! — провозгласил жрец, снова переходя на английский.

Как бы в ответ послышалось тоненькое ржание. Обернувшись, д’Агоста увидел маленького гнедого жеребенка не старше недели, которого подводили к деревянному столбу. Он звонко стучал копытцами, пытаясь удержаться на длинных шатких ножках, и жалобно ржал, поводя большими испуганными глазами. Мужчина привязал его к столбу и отошел в сторону.

Жрец поднялся с колен. Раскачиваясь и пританцовывая, он поднял блестящий нож, похожий на те, что полицейские изъяли во время обыска.

«О Господи, нет», — подумал д’Агоста.

Все стояли, повернувшись лицом к жрецу. Церемония приближалась к кульминации. Шарьер начал исступленную пляску, продвигаясь все ближе к жеребенку. Толпа раскачивалась в такт его движениям, сверкающий нож поднимался все выше. Жеребенок испуганно бил копытцами, жалобно ржал и мотал головой, пытаясь освободиться.

Жрец подошел к нему вплотную.

Д’Агоста отвернулся. Жеребенок пронзительно заржал, толпа ахнула — а потом послышался предсмертный вопль.

Сектанты затянули очередное песнопение, и д’Агоста повернулся обратно. Жрец поднял на руки умирающего жеребенка, судорожно дергавшего ногами. Толпа расступилась, и он пошел по нефу, возвращаясь к тому месту, где стояло человекообразное существо. С громким криком жрец бросил жеребенка к его ногам. Сектанты повалились на колени, и д’Агоста с Пендергастом поспешили последовать их примеру.

Взревев, зомби бросился на мертвое тело и вцепился в него зубами. Разорвав жеребенку брюхо, он вырвал из него внутренности и с довольным урчанием стал запихивать себе в рот.

Толпа начала скандировать:

— Накормим защитника! Envoie! Envoie!

Д’Агоста в ужасе смотрел на чудовище. Все его существо потряс какой-то первобытный страх. Он взглянул на Пендергаста. Тот метнул быстрый взгляд на приоткрытую боковую дверь, которая вела в темный пустой коридор. Д’Агоста сразу все понял. Это путь к их спасению.

— Envoie! Envoie!

Существо с дикой жадностью пожирало жеребенка. Наконец оно насытилось и поднялось на ноги, как бы ожидая приказаний. Сектанты тоже разом вскочили с колен.

Жрец махнул рукой, и толпа расступилась, образовав живой коридор. В дальнем конце церкви со скрипом открылась железная дверь. В церкви повеяло свежестью, в прямоугольнике дверного проема загорелась ночная звезда.

Положив руку на плечо зомби, Шарьер указал длинным костистым пальцем на открытую дверь.

— Envoie! — хрипло прошептал он. — Envoie!

Фигура медленно зашаркала к двери и исчезла в темноте. Дверь с гулким стуком захлопнулась.

Сектанты несколько ослабили свой религиозный экстаз и задвигались. Жрец стал убирать останки жеребенка в ящик, похожий на гроб. Ужасное действо подходило к концу.

Пендергаст стал медленно перемещаться к выходу. Д’Агоста последовал за ним, стараясь придать походке самый непринужденный характер. Через минуту Пендергаст уже взялся за ручку двери.

— Постойте!

Их заметил один из сектантов, стоявших рядом.

— Никто не смеет уходить, пока не закончится служба — разве вы не знаете!

Отвернув лицо, Пендергаст указал на д’Агосту.

— Моему другу плохо.

— Никаких отговорок. — Подойдя к ним, мужчина попытался заглянуть Пендергасту в лицо. — Кто ты, друг?

Пендергаст наклонил голову, но мужчина уже успел разглядеть его.

— Здесь чужой! — закричал он, стаскивая со спецагента капюшон.

Наступила тишина.

— Чужой!

Шарьер распахнул входную дверь.

— Чужой! — крикнул он в темноту. — Хватай его! Быстрее!

В проеме появилась уже знакомая страшная фигура. Какое-то время она стояла неподвижно, чуть раскачиваясь, а потом двинулась к пришельцам.

— Envoie! — завизжал жрец, указывая на них.

Д’Агоста решил действовать на опережение и мощным ударом свалил бдительного сектанта на пол. Перескочив через его поверженное тело, Пендергаст распахнул боковую дверь и, пропустив вперед д’Агосту, выскочил из церкви и запер дверь снаружи.

64

Очутившись в сумрачном коридоре, они на минуту остановились, чтобы перевести дух. Но громкий стук в только что запертую дверь заставил их поторопиться. Они устремились к двери в конце коридора, но она оказалась запертой. Д’Агоста уже приготовился вышибить ее, но Пендергаст его остановил:

— Подождите.

Спецагент поковырял отмычкой в замке, и через мгновение путь был свободен. Они выбежали за дверь, которую Пендергаст тут же запер за собой.

Они оказались на площадке с лестницей, уходившей куда-то вниз. Пендергаст включил фонарик в виде ручки и направил луч в темноту.

— А этот… этот человек… — тяжело дыша, начал д’Агоста. — Какого дьявола они с ним возятся? Он у них вроде божка?

— Сейчас не лучшее время для рассуждений, — заметил Пендергаст.

— Одно могу сказать: это он напал на меня в лесу.

В конце коридора послышался громкий стук и треск разбиваемого дерева.

— После вас, — сказал Пендергаст, указывая на ступеньки.

Д’Агоста сморщил нос.

— А по-другому нельзя?

— Увы, нет.

Они спустились по старым ступенькам, громко скрипевшим у них под ногами. Лестница закончилась небольшой площадкой, после которой начинался следующий пролет, каменные ступени которого винтообразно уходили в темноту. Когда они наконец достигли пола, перед ними открылся кирпичный коридор, весь в паутине и плесени. Пахло землей и сыростью. Сверху слышались приглушенные крики и грохот кулаков, барабанящих