– Пес! – послышался за спиной негромкий, глуховатый и басистый голос.

Майор оглянулся. На него глядел высокий мощный старикан с седой шевелюрой, бородой и усами, держащий перед собой спокойно горевшую свечу. Кащеев хотел поднять пистолет в левой руке и не смог. Пошевелил замерзшими губами:

– Кто… ты?

– Корректор твоей мировой линии, пес! – ответил старик.

Из темноты за его спиной появились две женщины, черноволосая и русая, остановились чуть позади.

– Что ты с ним хочешь сделать, дедушка? – спросила русоволосая.

– Он вернется туда, откуда прибыл, – отозвался старик. – Но служить делу Сатаны уже не сможет.

– А остальные?

– Остальные тоже. – Старик вперил в застывшего майора сверкнувший взгляд. – Забирай свою стаю, пес! Возвращайся обратно и доложи начальству, что такая же перспектива ждет вас всех. Иди!

Майор безмолвно повернулся и на деревянных ногах зашагал из дома. На улице к нему присоединились остальные ликвидаторы, живые и невредимые, но выглядевшие сомнамбулами. Выстроившись по двое, они, шагая как автоматы, ведомые Кощеем, направились к реке.

Ошеломленные наблюдатели с ужасом разглядывали в свою ультраоптику эту сюрреалистическую картину, не понимая, что происходит. Но спустя минуту и они бросились наутек от этого места, подгоняемые жутким темным страхом ожидания неминуемой гибели…

Они не успели буквально на час с небольшим, прибыв в Осташков в начале одиннадцатого утра. Пока искали дом Воробьевых на окраине города, на берегу Селигера, прошло еще около часа, и к этому времени Лиде уже стало известно, что ее дети похищены. Метнувшись с работы домой, надеясь на чудо – вдруг дети дома?! – она встретила там гостей, рассказала им о случившемся, и Крутов тотчас же отправился с ней в школу и детсад, но изменить уже ничего не мог: дети исчезли. Тогда он отвез рыдавшую сестру обратно в дом, приказал никуда не отлучаться и снова выехал с Ираклием в город, надеясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку в деле похищения детей. На милицию надежды было мало, судя по ее реакции на происшествие: молоденький инспектор лишь констатировал факт исчезновения детей, не удосужившись даже выяснить внешность женщины-похитительницы, представившейся родственницей Панкрата.

Впрочем, Крутову и Федотову тоже мало что удалось узнать, кроме портретных характеристик женщины: молодая, рыжеволосая, с короткой стрижкой и широкими плечами. Искать же ее по городу не имело смысла. Те, кто похищал детей, а это скорее всего были работники «Психодава», вряд ли стали бы прогуливаться с ними «на природе», рискуя быть случайно замеченными. Исчезли и телохранители Лиды, в течение последней недели сопровождавшие ее и детей по утрам и вечерам. И это их тихое исчезновение красноречивее всего говорило о причастности «психодавов» к похищению. Клубок надо было разматывать отсюда, искать места проживания охранников, выявлять их связи и возможные пути отступления.

Вернувшись к обеду в дом Воробьевых, Ираклий и Егор неожиданно застали там Панкрата, худого и почерневшего от переживаний, и тотчас же стала понятна причина объявленной ему войны. Панкрат, потрясенный случившимся, но обрадованный прибытием друзей, вкратце рассказал им свою историю отношений с «Психодавом», оглядел неподвижно-спокойные лица обоих и криво усмехнулся:

– Что скажете? Может быть, я был не прав? Не стоило мне отказываться от предложений Мережковского?

– Ты сделал то, что должен был сделать, – сказал Ираклий. – Мережковский дал тебе понять, что его интересует в первую очередь не очищение государства от накипи бандформирований, к коим спокойно можно отнести и правительство, а захват власти.

– Но он во многом прав!

– Прав, конечно, – согласился Ираклий, поглядывая на задумавшегося Крутова. – Но осознание путей Добра и Зла, о котором толкует твой Мережковский, требует прежде всего понимания нравственности, а уж потом дает право на действие. «Психодав» же пошел по другому пути, следуя заповеди Бхагават-гиты: «Если какая-либо профессиональная деятельность ведется ради удовлетворения Всевышнего Господа, все изъяны этой деятельности устраняются».

– Переведи, я сейчас туго соображаю.

– Бхагават-гита утверждает, что профессиональный бандитизм во имя Господа – свят. Беда же в том, что Господь «Психодава» – власть! Вот и все. Егор, твое мнение?

– Мужики, мне не до дискуссий, – бледно улыбнулся Панкрат. – Что будем делать?

В комнату, где разговаривали друзья, заглянула заплаканная Лида, но, заметив жест мужа, скрылась, понимая, что будет лишней.

– Похоже, нам объявили войну не только ликвидаторы Легиона, – проговорил Ираклий. – Где мы только не воевали, а? Разве что на Чукотке. Вся Россия стала одним полем боя…

Крутов наконец очнулся от своих размышлений.

– Россия уже тысячу лет – поле боя! Как только нам навязали чужую религию, так и заставили воевать. Значит, есть за что биться на нашей земле, господа офицеры. Беспричинных войн, как известно, не бывает.

– Ближе к делу, философ, – скривил губы Панкрат. – Что предлагаешь конкретно?

– Будем действовать прямо и эффектно. У тебя телефон и координаты Мережковского есть?

– Он сидит в офисе ККОРР на Октябрьском поле, есть и телефон. Ты что, собираешься ему звонить?

– Правильно, – одобрил замысел Крутова Ираклий. – Это сильный ход. У тебя есть аппарат?

– Нет.

– Тогда поедем на переговорный пункт.

– У бабы Ольги есть, через три улицы живет.

– Поехали.

Предупредив Лиду, что уходят ненадолго, они пешком добрались до многоэтажки на улице Суворова, где в одной из квартир жила тетка Панкрата по отцовской линии, и попросили старуху воспользоваться ее телефоном. Егор набрал подсказанный Панкратом номер и через минуту услышал сквозь пощелкивание скремблера голос заместителя начальника «Психодава»:

– Советник Комиссии Мережковский.

– Добрый день, Архип Иванович, – вежливо сказал Крутов, чувствуя дыхание приблизившихся вплотную Ираклия и Панкрата, слегка отодвинул обоих, чтобы не мешали слушать.

– Кто говорит?

– Я Егор Крутов, бывший полковник ФСБ, друг Панкрата Воробьева.

Секундная заминка.

– Что вам нужно?

– Архип Иванович, нам очень не хотелось бы ссориться с вами, а нужно нам совсем немногое: чтобы вы немедленно отпустили детей Панкрата. Мы знаем, что они у ваших людей.

Снова секундная пауза.

– Я не понимаю, о чем идет речь.

– Тогда я вынужден кое-что вам напомнить. Мы…

– Кто это – мы? – перебил Крутова Мережковский.

– Не важно, мы – это команда единомышленников, и сил у нас достаточно, чтобы постоять за себя. Будьте добры, не перебивайте, выслушайте предложение спокойно. Мы знаем, что вы являетесь заместителем командира организации «Психодав», нам известно также, где находится ваша база, и если вы сейчас же не скажете, где дети, сведения о вашей конторе уже через час будут переданы в некие спецорганы, которые побеспокоятся о вашей ликвидации.