кухню за плюшками, Марта с увлечением рассказывала Мелиссе о том, как устроено хозяйство. Оказалось, что в округе нет магазинов, приходится ездить за необходимым на автобусе. Почти все жители Туманной долины ведут свое хозяйство и продают что-то для других. Их стезей были куры: яйца и мясо не только кормили их семью, но и давали существенный заработок. Не забыла Марта и про истории из детства: Ламмерт любил пинать куриц, а они его клевать. Женщина так задорно изображала маленького Ламмерта, еле сдерживая хохот, что улыбка не сходила с лица Мелиссы. Еще Марта пожаловалась, что Ламмерт эксплуатировал братьев, чтобы те построили ему дом на дереве.

– Он еще остался в лесу, – заметил смущенный Ламмерт.

Мелисса похвалила ухоженный дом и участок, с удовольствием уплетая теплые плюшки с молоком. Когда в окна начал стучаться дождь, Марта отправила Хьюго и Ламмерта снять с улицы белье и закрыть клумбы, потому что по радио предупреждали о граде.

Мелисса старалась аккуратнее жевать, оставшись с Мартой наедине. Та с улыбкой смотрела на нее, подпирая лицо ладонями.

– Жаль, что ты уезжаешь, – сказала она.

Мелисса дожевала и остановила руку с плюшкой у рта.

– Мне тоже.

– Они к тебе сильно привязались. Я заметила, как они повеселели за последние месяцы. Почти перестали прогуливать. Думала, что с ними такое? А это, оказывается, была ты, – Марта взяла плюшку со стола и макнула ее в кружку с молоком. – Я до сих пор отлично помню тот день, когда впервые их увидела. Целых семнадцать лет назад. Как чудовищно летит время. Сейчас они уже совсем взрослые. Настоящие мужчины, красивые, – Мелисса улыбнулась. – Помню их совсем крошками, в этой… люльке.

Мелисса осторожно сглотнула остатки мягкой булки и внимательно посмотрела в глаза Марты. Дождь барабанил по окнам все сильнее. Есть ли у нее время спросить что-то личное, пока ребята не вернулись?

– Расскажете о том дне?

Марта печально улыбнулась. Морщины скульптурно обрисовали скулы, глаза и нос. Женщина откинулась на стуле.

– Это была очень дождливая ночь. Двадцатое ноября. Жуткий ливень, молнии сверкали над самой крышей. Я тогда уже жила одна. Мой муж и двадцатитрехлетняя дочка разбились в аварии. Тогда уже три года, как похоронила их, а все… – Марта смахнула крошки со стола в ладонь. Она изучала деревянный узор стола, будто тот мог успокоить сердце, отяжелевшее от воспоминаний.

– Я видела их на фотографиях, – сказала Мелисса, чтобы разбавить образовавшуюся тишину.

– Да, – Марта закивала. – Уже был не тот возраст, чтобы заводить новую семью. Боялась, что умру одна. Видимо, господь дал мне шанс, – женщина прерывисто вздохнула, прежде чем смогла заставить себя улыбнуться и взглянуть на Мелиссу. – В ту ночь раздался стук в дверь. На пороге моего несчастного дома стоял граф Уильям де Лордес.

Марта встала, опершись о край стола и засеменила в соседнюю комнату.

– Я служила при дворе, когда он был еще совсем ребенком, – говорила она оттуда. – Уильям был очень смышленым мальчиком.

Мелисса привстала на стуле, заглядывая в комнату Марты. Та несла в руках фотографию. Женщина присела рядом, бережно положив ее перед Мелиссой. Она указала мозолистым пальцем на снимок.

– Вот это я, это граф Вольфганг. А это граф Уильям.

На фоне трехэтажного длинного особняка кучковались люди. Марта стояла в центре в окружении других работников, положив руку на плечо мальчика лет двенадцати. Ей здесь было около тридцати. Рядом в костюме-тройке стоял высокий черноволосый мужчина с хищным взглядом и усами. Волосы обоих графов чернели, совсем как у Роланда.

– Разве Уильям был графом? – спросила Мелисса, рассматривая непринужденную улыбку мальчика.

– Официально нет, – Марта с теплом смотрела на фотографию, нагнувшись к Мелиссе. – Но это все юридические проволочки. О’Коннеллы, – Марта закатила глаза. – Мальчиков я тоже считаю графами хотя бы потому, что они носят дворянскую фамилию. Это в их крови. Это последнее фото у поместья Черной Горы. Так оно называлось. Последний рабочий день. А спустя двадцать лет после того, как распустили поместье, Уильям пришел ко мне с большущей люлькой. «Марта Хиггинс, ваша семья служила дому де Лордесов верой и правдой на протяжении века. Я вверяю вам воспитание наследников, юных графов, моих сыновей». Не так он сказал, конечно, но голос у графа Уильяма был такой красивый, что все, что он говорил, звучало величественно, – Марта по-старушечьи засмеялась. – Ты бы знала, Мелисса, что я чувствовала, увидев трех очаровательных малышей. Роланд, конечно, был уже большой по сравнению с ними. Волосатенький, глазастый! Сразу было понятно, что любознательный вырастет. С тех пор я ни разу не видела Уильяма.

Марта ненадолго замолкла, скользя взглядом по людям на фотографии.

– Эта троица стала моим спасением и самой большой проблемой, – продолжила она, улыбнувшись. – С тремя малышами сразу очень трудно. Не было денег, времени, сил. Чем взрослее они становились, тем больше было хлопот. С друзьями у них с детства не вязалось. Да и тут, в долине, не было им ровесников. Но, видит бог, я очень старалась воспитать из них достойных наследников. Мой покойный муж был детским психологом. Если бы не те знания, – Марта махнула рукой, – кто-то из нас бы точно сошел с ума, – Мелисса засмеялась, хотя в уголках ее глаз скапливались слезы. – Я не могла подвести мальчиков. Они – смысл моей жизни, Мелисса. Я хочу, чтобы у них было все, чего они достойны. Но сколько бы любви и сил я ни давала им, я знаю, у них трудная жизнь. Я рада, что они очень дружные братья, несмотря на то что такие разные.

Марта накрыла теплой ладонью руки Мелиссы. Та улыбнулась, сдерживая слезы.

– Я рада, что ты увидела то хорошее, что в них есть. Что не видишь только их фамилию. Они еще никого не приглашали в гости. Не подпускали так близко. Я ценю все, что ты сделала для них, Мелисса. Может быть, теперь что-то изменится. Думаю, ты приняла бы их, – Марта странно посмотрела на Мелиссу. – Не испугалась бы.

В прихожей послышались голоса, и в кухню ввалились Хьюго и Ламмерт. Мокрые пряди налипли им на лбы, носы покраснели от холодного дождя.

– Ты чего, плачешь? – заметил Хьюго.

Мелисса и правда не могла рассмотреть братьев из-за слез, которые она усердно держала на веках.

– Да это я ей старческих бредней своих нарассказывала! – воскликнула Марта, встав из-за стола и похлопав по плечу Мелиссу. – Не буду больше вам надоедать! Отдыхайте, ребята, а то скоро уже вечереть начнет.

Марта накрыла ладонью фотографию и нырнула рукой в глубокий карман фартука. Она скрылась в своей комнате, закрыв дверь, пока