того Мекшило выиграла серебро на дистанции 10 километров, а Колчина – бронзу на дистанции в 5 километров. И ещё одну бронзу на дистанции 10 километров выиграла Мария Гусакова.

Кроме того серебро в лыжном двоеборье выиграл Николай Киселёв.

А завершили игры советские хоккеисты, победившие всех своих соперников, став олимпийскими чемпионами во второй раз, одновременно в четвёртый раз став чемпионами Мира и в восьмой – чемпионами Европы.

И теперь Платону не терпелось повторить успех наших хоккеистов на бильярдном поле. Если до этого он разметил его под футбольное поле, вполне успешно играя на нём сам с собой в настольный футбол совсем маленькими пластмассовыми шашками с выжженными на них номерами игроков, то теперь стал придумывать игру в бильярд-хоккей.

Он пробовал разные варианты, естественно пригласив в качестве спарринг-партнёра соседа сверху Сашу Комарова. А тот, как всегда стараясь первенствовать, стал предлагать свои варианты игры, иной раз просто дурачась. Поэтому все его варианты игры показались Платону один дурнее другого. Один из вариантов Комарова предусматривал, после разбитие игроком пирамиды, продолжение им же игры с самим собой, но без участия соперника, до момента не забивания им шара в лузу.

Но Платон отверг его, остановившись пока на своём, опробованном и согласованном уже с Сашей Сталевым.

Пока, по аналогии с настольным хоккеем, изобретатели решили, чтобы в каждом из трёх периодов играла одна из трёх троек нападения, а позже, для удобства, и пятёрок игроков. А количество ударов в периоде установили в три и наносили их по очереди. Гости начинали разбитием пирамидки первый и третий период, а хозяин – второй.

А чтобы не было споров и чудачеств от Саши Комарова, пирамидку устанавливали передним шаром по центру поля, а биток ставили на перекрестии лучей, соединяющих угловые лузы с разноимёнными центральными.

Голы, забитые в лузы, находившиеся со стороны битка, считались забитыми соответственно левым и правым защитником. Поначалу центральные лузы принадлежали соответственно левому и правому нападающему. А две дальние угловые оставались за центральным нападающим. Но иногда, когда результативность центрального нападающего превышала результативность двух крайних в сумме, то центр и края менялись лузами.

За непопадание по второму шару или за вылет шара через борт назначался буллит, пробивавшийся после окончания периода одним шаром с центра в угол.

Но когда Платон увидел, что даже при абсолютно результативной игре обычно нельзя было забить больше девяти шаров, то он ввёл правило реализации якобы «численного преимущества» с помощью реализации «премии». Она назначалась за забивание шаров со всех трёх ударов и реализовывалась результативным разбитием пирамиды и дальнейшим забиванием шаров до первого промаха. Поэтому иногда количество голов победителя, которым в подавляющем числе случаев был Платон, стало превышать десять, что соответствовало реальности и увиденной по телевизору действительности.

И теперь Платон стал у себя дома проводить чемпионаты и розыгрыши кубка СССР, а фактически Москвы, по хоккею. Себе он взял, конечно, «Динамо» (Москва). Сталев естественно взял «Спартак» (Москва). Комаров с удовольствием взял свой ЦСКА. А Боре Быкову, который ни за кого не болел, достались «Крылья Советов» (Москва). На всякий случай Платон дал команду и своему отцу, которому достался московский «Локомотив».

Чемпионат играли в два круга. А в розыгрыше кубка первая команда сначала играла с четвёртой, а вторая естественно с третьей.

Платон сам вёл записи турниров, проставляя счета в таблицу, считая очки, победы, ничьи и поражения, а также забитые и пропущенные шайбы и их разницу, подводя итоги соревнований и ведя всю статистику, в том числе суммарную за все турниры. Кроме того, он учитывал и количество шайб, забитых каждым хоккеистом каждой команды, по итогам турнира определяя лучшего бомбардира и пятёрку лучших игроков по «заброшенным шайбам».

После каждого такого турнира он с удовлетворением замечал, как по суммарным показателям за все турниры его «Динамо» неумолимо уходит во всё больший отрыв от соперников по всем положительным показателям.

За очень редким исключением, когда ему просто не везло, Платон выигрывал практически всегда, тем более чемпионаты. Лишь при единственно проигранной кубковой игре он мог не выиграть кубок. Но в чемпионате, даже случайное поражение Платона, как правило, от Сталева, в итоге компенсировалось его другими победами и поражениями главных соперников, и не влияло на его итоговое первое место.

Турниры теперь проводились после школы каждую субботу и укладывались в один вечер, так как составляли не больше двенадцати – пятнадцати игр, каждая не более десяти минут. И то, когда играл сам Платон, и он же параллельно вёл все записи. Поэтому часа в два они обычно укладывались, доставляя удовольствие себе и не тревожа этим домочадцев.

А Алевтина Сергеевна так вообще их никогда не видела, так как приходила с работы домой, когда довольный итогом очередного турнира Платон уже заканчивал аккуратное оформление текущей статистики.

– «Я смотрю, в тебе сказались гены дедушки Серёжи Комарова! Вон как ты аккуратно всё считаешь и записываешь, как настоящий бухгалтер! Вот так бы ты заполнял и свои школьные тетради!» – неожиданно высказалась мама, случайно увидев тетрадь со спортивными записями сына.

Но аккуратность вообще была свойственна Платону за исключением случаев, когда он очень торопился. А торопился он часто, чем иногда создавал о себе мнение плохо знающих его людей, как о человеке суетном, торопливом и неаккуратном. И то и это часто проявлялось в его учёбе, в спорте, в играх, в работе по дому и в садоводстве.

– «Сын! А помнишь, как на участке ты, поторопившись, чуть не взял в рот ядовитый химикат?!» – вдруг спросил его отец, что-то до этого вычитавший в газете о прошедшем с 10 по 15 февраля Пленуме ЦК КПСС.

– «А ты, Петь, чаще подсовывай ему всякую дрянь – глядишь, как-нибудь единственного сыночка и отравишь!?» – саркастически тут же заметила Алевтина Сергеевна.

– «Так он бывает такой моторный, что я не успеваю ему что-то объяснить! А он уже схватил это и что-то с ним делает!? Ну, прям, как мартышка какая-то?» – оправдывал и своё разгильдяйство Пётр Петрович.

– «Так у меня все напасти и недоразумения от моей же спешки! Я быстро всё считаю, соображаю и уже бегу делать, пока другие только раздумывают, как и что сделать!» – оправдывал себя наблюдательный сын.

– «Но я-то хотел сейчас сказать как раз и об этом! Вышло постановление партии об интенсификации производства сельхозпродукции. Теперь везде будут широко применяться удобрения и химикаты для борьбы с вредителями! И в нашем садоводстве и огородничестве они тоже будут применяться! Так что тебе, сын, теперь нужно быть вдвойне осторожней, не пробовать сразу на язык всякую гадость!» –