Турецкий не ответил.

— Станкевич нам пока не по зубам. Он все правительство купить может. Там не один Фомин у него в форвардах. Тот же Санин. Ты думаешь, почему меня выстегали, как школьника? Санин лично позвонил нашему министру, оперативники-то мои дачу наблюдали. А наш рад стараться. Санин уже вовсю интервью дает, выглядит хорошо. А как в Гармише?

Турецкий шумно вздохнул.

— Ты дашь мне людей?

— Извини, не дам, Саша, — помолчав, ответил Грязнов. — Я тогда Дениса сразу срежу. Его в два счета закроют. А парень женится, Маринка, как выяснилось, беременна. Я-то уж ладно, голь перекатная, а парню хребет перешибем.

— Парню другой хребет перешибем! — не выдержав, взъярился Турецкий. — Он же не дурак и теперь знает, что Станкевич — убийца и преступник! И верит в нас! Верит, что все могут предать, сдаться, но только не мы, его учителя и близкие друзья! Что мы-то уж будем драться за истину до последнего! И пока мы есть, преступники будут дрожать и бояться проворачивать свои подлые дела! Потому что рано или поздно, но возмездие придет и к ним! А мы придем, вырядимся на свадьбу, напьемся, скажем: вот тебе, парень, кухонный комбайн, а деньги на него мы заработали тем, что в штаны наложили и решили молчать в тряпочку. Ты думаешь, ему это понравится и он нас еще больше зауважает?! А если случится, что зауважает, то пусть тогда к своей Маринке под юбку катится и пломбы ей для зубов по дешевке достает. Не хрен ему в сыщики пробиваться! Это работа для настоящих мужиков, а не для слюнтяев! Я могу еще Костю понять, но он два инфаркта схлопотал и честно свое отступление в тихую гавань заработал. Не одну сотню оплеух скушал достойно и после каждой взбучки выходил, улыбаясь и говоря: «Да какие проблемы, Саша! Как работали, так и будем работать!» Нам надо еще заслужить эту почетную отставку!

Турецкий почти выкрикивал эти слова, вбивая их, как гвозди, в сидевшего за столом Грязнова, и полковник милиции, покраснев, как ученик второго класса, неожиданно поднялся и хряснул кулаком по столу так, что ручки из пластмассового стаканчика веером разлетелись по всему кабинету.

— Хватит! — рявкнул он.

Турецкий замолчал.

— Я все понял, — уже тихо сказал он. — Извини. Иногда, знаешь, нажрешься дерьма и думаешь: да что я, прокаженный, что ли?! Другие же сопят в тряпочку и радуются. И ни на что не претендуют. Все так просто. А давать себе такую послабку нельзя! — выкрикнул он. — Ты прав! Нельзя!

Грязнов сел. Несколько минут они молчали.

— Ты хоть уверен, что Басов там, на даче?

— Не знаю. Но уверен.

— «Не знаю, но уверен», — передразнил его Грязнов. — Вот всегда так! А закон? Ты же у нас первый законник! Ты меня должен за руку хватать, останавливать и кричать дурным голосом: не лезь, не замай, не трогай! Ты! А ты что делаешь, какой мне пример показываешь?! — снова раскричался полковник Грязнов.

— Что, с дуба съехал? — недоуменно спросил Турецкий.

— С дуба, — огрызнулся Вячеслав Иванович. — С ясеня! Он не знает, но уверен. Не дам людей! И это последнее мое слово!

Турецкий нагрянул к Элле Максимовне почти без предупреждения. Позвонил из автомата у подъезда, до этого у очаровательной вдовы минут сорок телефон был мертво занят. «Важняк» сразу предупредил, что находится внизу и времени у него в обрез.

— Тогда, может быть, перенести нашу встречу на завтра? — кокетливо предложила Элла.

— Мне важно увидеть тебя немедленно! — потребовал Александр Борисович.

— Заходи! — сказала вдова.

Она встретила его очаровательной улыбкой и сразу же прильнула к нему с поцелуем. Из одежды на Элле был только легкий халатик, и она сразу же дала понять, что готова покориться бурной страсти, но Турецкий быстро перевел разговор в деловое русло.

— Я хочу наказать твоего бывшего мужа, но мне нужна помощь, — объяснил он. — Ты согласна мне помочь?

— С большим удовольствием! Этот сукин сын решил жениться, и я готова на все, чтобы этому помешать!

— Ты хорошо знаешь его дачу?

— Конечно. Каждый закуток.

— Мне нужен план.

За полчаса они вычертили план дачного дома, где что находится. Элла даже показала доску в заборе, которая специально «пришита» для вида, и «лаз» служил отступлением на тот самый пожарный случай, когда надо исчезнуть незаметно.

Турецкий все же дожал Грязнова, и он согласился дать двух человек, третьим полковник был готов пойти сам.

— А может быть, ты пойдешь с нами? — спросил сыщик.

— Запросто! — загорелась вдова. — Я хочу увидеть его рожу, когда ты загонишь его в угол.

— Прекрасно! — улыбнулся Александр, он и не рассчитывал на такой подарок. — Тогда собирайся! — Он взялся за телефон, чтобы звонить Грязнову.

— Что, прямо сегодня? — удивилась она.

— Классики советуют не откладывать на завтра спешные дела, — улыбнулся Турецкий.

Через два часа Элла Максимовна с охранником, им выступал один из оперативников Грязнова, подъехала к воротам дачи. Станкевич был обозлен, что бывшая супруга примчалась без звонка, хотя это было в ее духе, и долго не хотел ее впускать. Но оскорбленная вдова пригрозила устроить перед воротами сидячую забастовку и созвать журналистов для пресс-конференции. Станкевич сдался и впустил ее.

— А это еще кто?! — обомлел он, увидев охранника.

— Это мой охранник, — представила она. — Вдруг ты на меня набросишься и будешь насиловать.

Весь шум понадобился Турецкому, чтобы отвлечь внимание стражи у ворот. После налета муровцев Станкевич увеличил наружную охрану до трех человек. Один дежурил на въезде, а двое других прохаживались по территории. Расчет оказался верен. Двое других охранников, изнемогавших от скуки, тотчас поспешили на помощь приятелю, так как Элла барабанила в ворота не переставая.

Благодаря этому маневру Турецкий с Грязновым и оперативником Шустровым подобрались к дому с другой стороны и влезли в окно, благо одно из них оказалось открыто. Пока Хозяин и Кузьма препирались с Эллой Максимовной, Турецкий проник в лабораторию и нашел там Басова. Физик, увидев следователя, бросился к нему на шею и заплакал.

— Я знал, я верил, что вы меня не бросите! — забормотал он, глотая слезы. Грязнов от злости даже заскрипел зубами.

— Ты готов дать показания, что был захвачен силой, и тебя вынудили здесь работать? — спросил Турецкий.

— Да-да! — закивал он.

Александр Борисович взял рацию и связался с Меркуловым. Едва он сообщил, где находится, Костя дурным голосом закричал, что его разыскивает генеральный, он взбешен, а если выяснится, что Турецкий самовольно снова проник на дачу, то Лефортова ему не миновать.

— Мне нужно, чтобы ты санкционировал ордера на обыск и арест Станкевича и Кузнецова и выслал сюда следственную бригаду, — попросил Турецкий.