Доводы Банди не убедили президента.

— Ситуация движется к этому, Мак.

Банди продолжал стоять на своем:

— Послание оправдано тем, что оно, как мы ожидаем, будет отклонено.

Разве, с удивлением подумал Джордж. Он был совершенно уверен, что у президента Кеннеди и его брата отношение к нему совсем иное.

— Мы рассчитываем, что начнем действовать против Кубы завтра или послезавтра, — продолжал Банди. — Каков план наших военных действий?

Джордж не ожидал, что совещание примет такой оборот. Они должны говорить о мире, а не о войне.

Министр обороны Боб Макнамара, «вундеркинд» из компаний «Форд», ответил на вопрос:

— Мощный удар с воздуха, за которым следует вторжение. — Затем он перевел обсуждение назад, на тему Турции. — Чтобы свести к минимуму советский ответный удар против НАТО после нападения США на Кубу, мы выведем ракеты «Юпитер» из Турции до нападения на Кубу и поставим об этом в известность Советы. Тогда, я думаю, они не нанесут удар по Турции.

Это ирония, подумал Джордж, поскольку, чтобы защитить Турцию, нужно убрать оттуда ядерное оружие.

Государственный секретарь, которого Джордж считал одним из умнейших людей в этой комнате, предостерег:

— Они могут предпринять другие действия — в Берлине. — Джордж поразился, что американский президент не мог напасть на остров в Карибском море, не предусмотрев последствия в восьми тысячах километрах в Восточной Европе. Это показывало, что вся планета была шахматной доской для двух сверхдержав.

— Я не готов в данный момент порекомендовать воздушный удар но Кубе, — сказал Макнамара. — Я утверждаю, что сейчас мы должны смотреть на это более реалистично.

Слово взял генерал Максвелл Тейлор. Он связывался с Объединенным комитетом начальников штабов.

— Они рекомендуют, чтобы массированный удар в соответствии с Операционным планом триста двенадцать был осуществлен не позднее утра понедельника, если до тех пор не поступят неопровержимые свидетельства, что наступательные вооружения демонтируются.

Мохинни и его друзья сидели позади Тейлора с довольным видом. Как и военные, подумал Джордж: им не терпится ринуться в бой, хотя это может грозить концом света. Он молился, чтобы политики в комнате не шли на поводу у вояк.

Тейлор продолжал:

— И чтобы за выполнением этого плана удара семью днями позже последовало выполнение плана триста шестнадцать — плана вторжения.

— Ну, я удивлен, — саркастически сказал Бобби Кеннеди.

Сидящие вокруг стола громко рассмеялись. Все думали, что рекомендации военных абсурдно предсказуемы. Джордж с облегчением вздохнул.

Но настроение снова изменилось, когда Макнамара, прочитав записку, переданную ему помощником, произнес:

— Сбит «У-2».

Джордж чуть не ахнул вслух. Он знал, что самолет-шпион ЦРУ «У-2» не выходил в эфир во время полета над Кубой, но все надеялись, что у него проблема с передатчиком и что он возвращается домой.

Президент Кеннеди, вероятно, не был поставлен в известность этом полете.

— Сбит «У-2»? — переспросил он. В его голосе слышался страх.

Джордж знал, почему встревожился президент. До последнего момента супердержавы сошлись нос к носу, но, кроме взаимных угроз, ничего не происходило. Теперь был сделан первый выстрел. Отныне будет гораздо труднее избежать войны

— Райт только что сообщил, что самолет обнаружен сбитым, — сказал Макнамара. Полковник Джон Райт служил в Разведывательном управлении министерства обороны.

— Пилот погиб? — спросил Бобби.

Как правило, он задавал самые важные вопросы.

— Тело пилота в самолете, — сказал генерал Тейлор.

— Кто-нибудь видел пилота? — задал вопрос президент Кеннеди.

— Да, сэр, — ответил Тейлор. — Обломки на земле, и пилот мертв.

В комнате наступила тишина. Это меняло все. Погиб американец, сбит над Кубой советской ракетой.

— Возникает вопрос о возмездии.

Несомненно, такой вопрос возник. Американский народ потребует отмщения. Джордж чувствовал то же самое. Вдруг ему захотелось, чтобы президент отдал приказ о массированном воздушном ударе, на котором настаивал Пентагон. Джордж представил себе, как сотни бомбардировщиков в тесном боевом порядке летят над Флоридским проливом и сбрасывают свой смертельный груз на Кубу. Ему хотелось, чтобы каждая ракетная пусковая установка взлетела на воздух, чтобы были уничтожены все советские войска, чтобы был убит Кастро. Если пострадает весь кубинский народ, то так тому и быть: они будут знать, как убивать американцев.

Заседание продолжалось два часа, и комнату заволок табачный дым. Президент объявил перерыв. Хорошая мысль, подумал Джордж. Ему самому нужно успокоиться. Если и других, как его, обуяла жажда крови, они будут неспособны принимать разумные решения.

Более важная причина для перерыва, как знал Джордж, заключалась в том, что президент должен принять лекарство. Большинство людей знали, что у пего болела спина, но мало кому было известно, что он постоянно боролся с целым букетом недугов, включая болезнь Аддисона и колит. Дважды в день врачи делали ему инъекции стероидов и антибиотиков для поддержания его работоспособности.

Бобби взялся перефразировать послание Хрущеву с помощью веселого нрава молодого спичрайтера президента Теда Соренсе. Они со своими помощниками ушли в кабинет президента, небольшую комнату рядом с Овальным кабинетом. Джордж взял ручку и желтый блокнот и записывал все, что Бобби говорил ему. При участии всего двух лиц проект был быстро написан. Основные пункты содержались в следующих параграфах.

«1. Вы согласитесь вывести свои системы вооружения с Кубы под соответствующим наблюдением представителей ООН, а также предпринять, с соблюдением соответствующих мер безопасности, шаги по остановке поставок таких же систем вооружения на Кубу.

2. Мы же, со своей стороны, согласимся — при условии создания с помощью ООН системы адекватных мер, обеспечивающих выполнение данных обязательств, — а) быстро отменить введенные в настоящий момент блокадные мероприятия и б) дать гарантии ненападения на Кубу. Я уверен, что и остальные государства Западного полушария будут готовы поступить подобным образом».

США принимали первое предложение Хрущева. Но как насчет второго? Бобби и Соренсен согласились заявить:

«Результаты подобного ослабления международной напряженности позволили бы нам двигаться дальше к более общему решению, касательно «других вооружений», как было предложено в вашем втором послании».

То было совсем немногое, лишь намек на обещание обсуждать что-то, но, вероятно, большее, на что Экскомм согласился бы.

Джордж про себя удивлялся, как такого могло быть достаточно.