Теперь Трок стал пробиваться к свету и воздуху, будто ныряльщик, поднимающийся из глубин бездонной заводи. Он с трудом всплывал через песок, а его поврежденное плечо мучительно горело. Он продолжал пробиваться наверх, пока его голова, все еще обмотанная складками ткани, не вырвалась на свободу. Он размотал повязку и замигал на слепящем свету. Ветер улегся, но воздух светился от мелких частиц висящей в нем пыли. Некоторое время Трок оставался в таком положении, пока боль в плече немного не уменьшилась. Затем он отодвинул слой песка, по-прежнему покрывавший нижнюю часть его тела, и попытался позвать:

– Иштар! Где ты?

Но его голос оказался невнятным хрипом. Он медленно повернул голову и увидел Мидийца, сидящего рядом с ним спиной к утесу. Он походил на выкопанный труп человека, умершего много дней тому назад. Затем Иштар открыл здоровый глаз.

– Вода? – Голос Трока был едва слышен, но Мидиец покачал головой. – Значит, мы пережили бурю лишь для того, чтобы умереть в этой же могиле, – хотел сказать Трок, но из его пересохшего горла и рта не вырвалось ни звука.

Он полежал еще немного и почувствовал, что все инстинкты выживания исчезают под медленным наплывом истощения и смирения. Было бы намного легче просто закрыть глаза и уплыть в сон, чтобы никогда не проснуться вновь. Эта мысль подстегнула его, и он заставил себя разлепить покрытые коркой веки, оцарапав песчинками глазные яблоки.

– Воды, – сказал он. – Найди воду.

Используя утес как опору, он с трудом поднялся и стоял, покачиваясь, прижав бесполезную руку к груди.

Иштар смотрел на него, и его слепой глаз походил на глаз рептилии или трупа. Трок как пьяный пошел вперед, через каждые несколько шагов ударяясь об утес, двигаясь вдоль основания скалы, пока не смог взглянуть на пустыню. Барханы, чистые и без изъянов, были изящно изогнуты, как тело прекрасной молодой девушки.

Не было ни следа людей или колесниц. Его боевые подразделения, лучшие во всем Египте, исчезли без следа. Трок попробовал облизнуть губы, но в пересохшем рту не было слюны. Он почувствовал, как подкашиваются ноги, и понял, что если упадет, то никогда не поднимется снова. Опираясь о каменную стену, он пошел дальше, пошатываясь, не зная, куда идет, и не думая ни о чем, кроме одного: не останавливаться.

Затем он услышал человеческие голоса и понял, что у него галлюцинации. Снова наступила тишина. Он прошел еще несколько шагов, остановился и прислушался. Голоса зазвучали снова. На этот раз они были ближе и звучали более ясно. Трок неожиданно ощутил, как сила вновь потекла в его тело, но когда попробовал крикнуть, из выжженного горла не вырвалось ни звука. Снова наступила тишина. Голоса затихли.

Он опять двинулся вперед, но внезапно остановился. Он услышал женский голос, в этом не было никакой ошибки. Мелодичный, чистый голос.

Минтака, тихо сорвалось с его распухших губ. Затем послышался другой голос. На этот раз мужской. Трок не смог разобрать слова или узнать говорящего, но если тот был с Минтакой, это наверняка был один из беглецов, которых преследовал Трок. Враг.

Трок посмотрел на себя. Портупея пропала вместе с мечом. Он был безоружен, одет только в тунику, в ткань которой набилось так много песка, что она терла кожу, будто власяница. Он огляделся в поисках оружия, палки или камня, но ничего не увидел. Осыпавшиеся сверху камни скрывал песок.

Он стоял в нерешительности, и голоса послышались снова. Минтака и мужчина были в овраге среди камней. Пока он продолжал колебаться, он услышал, как песок скрипит, будто кристаллы соли, под чьими-то ногами. Человек шел по оврагу туда, где стоял Трок.

Трок прижался спиной к каменной стене, и из устья оврага, в двадцати шагах от того места, где прятался Трок, появился мужчина. Незнакомец решительным шагом направился в барханы. Он явно был ему знаком, но узнавание ускользало от Трока, пока мужчина не повернулся и не крикнул в овраг:

– Не слишком утомляйтесь, Минтака. Вы прошли через суровое испытание. – Затем он продолжил путь.

Трок разинул рот, глядя на него. «Он мертв, – подумал он. – Это не может быть он. Наг недвусмысленно передал…» Наблюдая за тем, как молодой человек уходит в пустыню, он обдумал, не мог ли джинн или какой-нибудь злой дух принять обличье молодого фараона Нефера Сети? Затем, замутненными песком глазами он увидел, как тот присоединился к трем другим, среди которых была мгновенно узнаваемая фигура Мага, который, как понял Трок, и воскресил каким-то странным и удивительным способом Нефера Сети. Но сейчас он не имел ни времени, ни желания обдумывать это. В его мозгу вертелась только одна мысль – мысль о воде.

По возможности скрытно, он пополз вперед к ложбине, где слышал голос Минтаки, и выглянул из-за скалы. Сначала он не узнал жену: она была грязная, как крестьянка. Волосы и изодранная туника – жесткие от песка, и глаза ввалились и налились кровью. Она стояла на коленях перед табунчиком лошадей, держа ведро с водой для питья.

Трок не мог думать ни о чем, кроме воды. Он слышал ее запах, и жаждал ее всем своим существом. Пошатываясь, он пошел к Минтаке. Он подходил сзади, а мягкий песок глушил звук его шагов, и Минтака заметила его, только когда он схватил ее за руку. Она обернулась, увидела его и закричала. Он выхватил из ее рук ведро и сбил ее на песок. Так как его рука была бесполезна, он встал коленями ей на поясницу, чтобы придавить, пока пьет.

Он выхлебал воду большими глотками, прополоскал горло, рыгнул и стал пить снова. Минтака корчилась под ним, крича:

– Нефер! Таита! На помощь!

Трок снова рыгнул, вдавил ее лицо в песок, чтобы заглушить крики, и проглотил последние капли из ведра. Затем огляделся, все еще присев над ней, будто лев над добычей. Он увидел мех у стены оврага и копья и мечи, сложенные около него.

Он быстро встал и направился к ним. Минтака тотчас попыталась вскочить, но он сбил ее пинком.

– Не надейся, сука, – прохрипел он, схватил прядь ее густых, забитых песком волос, и поволок ее за собой по песку. Когда он смог наконец дотянуться до мехов, ему пришлось отпустить Минтаку. Он опять поставил огромную обутую в сандалию ногу ей на спину, взял мех и зажал его между коленями, вытаскивая деревянную пробку. Затем поднял горлышко к губам, и в его горло потек теплый, солоноватый поток.

Хотя Минтака лежала ничком на песке, она поняла, что Трок поглощен удовлетворением жажды. Ей следовало действовать, прежде чем он придет в себя и перенесет свое полное внимание на нее. Она знала, что он услышал больше оскорблений, чем мог перенести, и сейчас убьет ее, не позволив ей сбежать от него снова.

В отчаянии она потянулась к оружию, собранному у каменной стены. Ее пальцы сомкнулись на древке копья. Трок все еще пил, запрокинув голову, но он почувствовал ее движение и опустил мех как раз тогда, когда Минтака изогнулась, чтобы нанести удар ему в живот или в пах коротким, но смертельным оружием. Однако она целилась, распростертая под ним, и удару недоставало силы.

Трок увидел яркий короткий блеск бронзового острия и, испуганно вскрикнув, отскочил.