болтайте лишнего. Вернусь – сам разберусь, что к чему. «“Черные” копатели – опасный народ, – стращал их Болдырев, – если прознают – вмиг все приберут, еще и вас покалечат, если застанут. У них ничего святого нет! Ваше дело – собрать все в указанном месте. Ну а с найденными останками тел действуйте, как обычно – через комендатуру».

Курсанты внимательно слушали наставления, искренне считая свое дело правым и совершенно не подозревая, что уже давно сами невольно являются «черными» копателями.

На следующий день Болдырев подготовил необходимые для курсантов документы, обеспечив им возможность отсутствия на занятиях, а вечером встретился с Григорием. Он подробно рассказал ему о предстоящем деле, в этот раз, однако, не скрывая, что игра может быть опасной. Назвал место, в которое им следует свозить все найденные предметы – для этого на другом конце города у него имелся гараж с потайной ямой – и передал напарнику ключи от него.

Теперь, когда насущные дела его были более или менее улажены, он мог отправляться в учебный поход со своей ротой, в остальном положившись на улыбнувшуюся ему, наконец, долгожданную скупую удачу.

Стеклову же размышления об услышанном разговоре не давали покоя: зная о чьих-то грязных делах, он и себя всегда чувствовал соучастником. Тем более что Болдырев, по его мнению, совершал величайшее кощунство, зарабатывая на святой памяти павших воинов. Не говоря уже о том, что сам при этом носил погоны. Так Сергей пришел к заключению, что молчать более он не сможет, но решил все-таки для начала посоветоваться с Белкиным.

Спустя несколько дней он позвонил ему, придя вечером домой, в раздумьях совершенно забыв о разнице во времени.

– Я смотрю, скучать у вас в училище не приходится, – сказал Виктор сонно, выслушав Стеклова. – У тебя, Серега, редкий талант находить приключения, похоже.

– Слушай, мне не до шуток, если честно.

– Понимаю, понимаю: честь мундира, совесть и т. д… Ты не думай, – начал Белкин уже серьезнее, – я ведь тебя полностью поддерживаю. Подлец он и негодяй, этот твой командир отряда, да только ничего ты ему не сделаешь.

– То есть как это, ничего? Я ведь могу заявление написать…

– Можешь. Только грош ему цена будет. Потому что два свидетеля, как минимум, нужны. А так – это просто клевета получается, что, кстати, тоже наказуемо. Он возьмет да и скажет: не поладил ты с ним, например, вот и выдумываешь небылицы разные про него. Это первое. Ну а второе – то, что все это вообще сложно доказуемо. Сам посуди: что «черные» копатели, что «белые», по сути, одним и тем же занимаются. Так что граница очень тонкая. Я бы такое дело в один прием развалил. Мой тебе совет: успокойся и не ввязывайся.

– Да как же не ввязываться?!

– Очень просто. Время расставит все на свои места.

Стеклов задумался, молчал.

– Не печалься, Серега. Как дела твои, вообще?

– Все хорошо.

– Как моя ласточка? Бегает?

– Бегает. Слушай, Витя, я тут подумал: давай я ее у тебя куплю. Неудобно как-то, честное слово.

– Не понял, ты там разбогател, что ли? – рассмеялся Белкин.

– Нет. Ну в рассрочку, например.

– Ладно, Серега, решим. Пользуйся и не переживай. Считай, что она твоя.

Не обрадовал Стеклова разговор с Виктором, спать он ложился все с теми же тяжелыми мыслями.

5

Три дня кряду стояла замечательная погода, как будто осень на прощание решила еще раз порадовать горожан солнцем.

Рабочая неделя была окончена. Катерина в пятницу вечером уехала в Пушкин, к родителям. Воскресенье они с Сергеем решили провести вместе, там же.

Промаявшись в ожидании всю нестерпимо долгую субботу, Сергей утром воскресенья тщательно побрился, оделся, несколько раз критически осмотрел свое отражение в зеркале и, оставшись вполне довольным, в отличном настроении вышел на улицу.

Дворник неспешно сметал с тротуара опавшую листву, на детской площадке резвилась немногочисленная детвора. Людей на улице было мало: видимо, трудовой народ отсыпался перед предстоящей рабочей неделей.

Сергей завел вымытый накануне, призывно сияющий в лучах утреннего солнца автомобиль Виктора, обошел его, осматривая. Он с удовольствием вдохнул запах прогоревшего бензина, резко ощутимый в свежести утра, сел, наконец, в автомобиль и тронулся в путь.

Встретиться с Катериной они договорились у входа в парк. Сергей встречал ее с букетом из листьев, больших, огненных. Улыбаясь, он протянул их ей:

– Извини, но цветов здесь поблизости почему-то не продают.

Катерина улыбнулась, приняв букет, поцеловала Стеклова в щеку, взяла его под руку, и они вошли в парк.

Внутри было людно. То тут, то там по аллеям и тропинкам ходили группы туристов. Они напоминали маленькие стада овец, суетливо перемещающиеся за своим пастухом-экскурсоводом, держащим в руках какой-нибудь ориентир – табличку или зонт, поднятый над головами.

На одной из аллей к Сергею подошли туристы, мужчина и женщина, по-видимому, китайцы. Они наперебой пытались что-то объяснить на своем родном языке, оживленно жестикулируя.

– Отстали, – догадалась Катерина, и они со Стекловым попытались им помочь, используя свои не очень большие познания в английском. Но те совершенно ничего не понимали. Вскоре туристы несолоно хлебавши отошли от них.

– Надо будет китайский для расширения кругозора подучить, – сказал Стеклов, глядя им вслед.

Аллея шла под небольшой уклон и упиралась в живописный пруд. Сергей предложил покататься на лодке. От услуг лодочника отказались. Сергей помог сесть Катерине и взялся за весла.

Плавно выведя лодку на середину пруда, Стеклов перестал грести. Лодка продолжала тихо скользить. Катерина ладонью вела по воде. Деревья, охваченные осенним пламенем, чинно наблюдали за ними с берегов.

Оглядевшись по сторонам, Сергей сказал:

– Бог ты мой, какой красивый день! Какая красивая ты!

Катерина улыбнулась, поднесла к лицу подаренный им импровизированный букет и глубоко вдохнула.

– Запах осени? – спросил Сергей.

– Горький… прелый… немного сырой… но удивительно приятный.

– Что-то в этом роде говорил Экзюпери: многие вещи именно вместе создают гармонию, а по отдельности зачастую бывают отвратительны, – сказал Сергей. – С цветами все, конечно, проще было бы, – добавил он.

– Знаешь, тебе со мной в этом смысле повезло, – сказала Катерина, и Стеклов посмотрел на нее вопросительно. – Для меня цветы не так важны, – пояснила она.

– А что же важно? – Сергей, облокотившись на колено, подпер подбородок кулаком. Смотрел на Катерину, улыбаясь.

– Взгляд…

– Какой еще взгляд?

– Такой… как у тебя сейчас, – она посмотрела на него, и Стеклов даже растерялся немного. – Понимаешь, можно тысячу цветов подарить, а в глазах – пустота. Вот что я имею в виду…

Сергей наклонился и поцеловал Катерину. Потом снова взялся за весла, начал тихо грести. Катерина смотрела на него из-за букета, но он видел по ее глазам, по