Внезапно он обернулся.

— Катер не один, — заявил он. — Может, два, а, может, и три… времени нет.

Показались огни катеров, неровными полосами порезавшие ночную тьму. Леони поняла, что преследователи уже вошли в протоку, их катер уже за последним поворотом.

Мэри закончила возиться с фляжками и раздала их по две каждому. Первым пошел Леонсио, позади шел Мэтт, в середине Баннерман, который все еще не закончил возиться со своим рюкзаком и теперь поминутно спотыкался на неровной тропинке.

Леони попыталась взять себя в руки, глубоко вздохнула, поглядела на светящиеся стрелки «Ролекса» на руке. Начало четвертого. Луна все еще светит. Слишком ярко светит. До рассвета меньше трех часов. Мощный рык мотора позади умолк. Она услышала крики. Очень много мужских голосов. А затем увидела лучи фонарей, пронзивших темноту.

Леонсио уверенно шел вперед, но если здесь и была тропа, то Леони ее не заметила. На ней были прочные джинсы и хорошие туристические ботинки, которые спасали ноги от царапин, но хлопчатобумажная рубашка с коротким рукавом совершенно не защищала грудь и руки, и они быстро покрылись болезненными царапинами и ссадинами.

И тут она врезалась лбом во что-то твердое, сильно ударившись, и с приглушенным вскриком упала лицом в кусты, облепленные какими-то кусачими мошками, а те, в свою очередь, тут же облепили ей лицо и волосы. Баннерман, шедший следом, мгновенно кинулся к ней.

— Тише, Леони, тише, я тут, не бойся, — зашептал он, стараясь успокоить ее, взял за руку и помог подняться на ноги.

Вдруг со стороны протоки раздались выстрелы. Пули засвистели вокруг них. Леони вскрикнула; ей показалось, что одна из них скользнула по ее руке. И тут Баннерман страшно захрипел и начал заваливаться прямо на нее, придавив всем своим весом.

Рия соскользнула с переплетения корней прямо на спину одного из вражеских воинов и, обхватив его ногами за пояс для устойчивости, мгновенно полоснула ему ножом по горлу, разрезав артерию. Хлынул фонтан крови, воин уронил топор, зашатался и рухнул на землю. Все так же, не слезая с хрипящего тела, Рия огляделась по сторонам.

Слева от детей было два воина. Где же второй? Отвлекшись на разбегающихся в стороны орущих детей, она едва не пропустила его атаку, уловив движение лишь краем глаза. В последний момент ей удалось увернуться от мощного удара копья. Рия выхватила камень и, сделав сальто, резко отпрыгнула в сторону, скрывшись в темноте.

Спереди и сзади слышались крики и удары, вопли детей, но сейчас она ничем не могла помочь товарищам. Хрипло дыша, второй воин бросился на нее, выставив копье. Выругался, когда она снова увернулась от удара. Рия нырнула в густые кусты, шипы оцарапали ей кожу, и ей снова пришлось изогнуться, чтобы избежать следующего мощного удара Иллимани. Продравшись сквозь кустарник, она выскочила с противоположной стороны. Пытавшийся преследовать ее воин запутался в ветках шиповника и вынужден был остановиться. К тому моменту, как ему удалось освободиться от колючих ветвей, Рия была уже в тридцати шагах от него, за деревом, готовая к бою.

В свете луны она хорошо разглядела лохматого дикаря, с которым столкнулась. Остановившись шагах в двадцати от нее, он ринулся на кусты и не глядя ткнул копьем, а потом еще раз… Но тут Иллимани наконец сообразил, что потерял ее, и двинулся обратно, очень осторожно, в ту сторону, где уже стихли звуки боя. Рия услышала в голове обеспокоенные мыслеголоса Дриффа и Грондина. Они пытались найти ее.

— Я жива, — мысленно ответила Рия и вышла из-за дерева. — Эй, говнюк, — тихо сказала она воину-Иллимани на его родном языке.

Воин резко обернулся и заметил кремневый нож у нее в руке, блеснувший в лунном свете. Видимо, он только что понял, что сражается с молодой девушкой, и теперь, оскалив подпиленные зубы и мерзко ухмыляясь, ринулся в атаку. Рия бросила камень с левой руки, целясь промеж глаз, но в этот момент облако закрыло луну. Она услышала громкий стук, но поняла, что промахнулась. И тут рычащий Иллимани врезался в нее и сбил с ног. Оказался верхом на ней, мускулистый, дурно пахнущий. Рия ощутила под собой древко копья. Хорошо. Но воин прижал ее к земле, скача на ней так, будто уже занялся с ней любовью. Схватил ее за горло и откинулся назад, чтобы захват был сильнее. Его пальцы сжимались на ее горле, но Рия так и не выпустила нож. Луна вышла из-за облака, и тут она резко выбросила руку вверх, попав в потную подмышку с такой силой, что длинное лезвие ее ножа вышло в верхней части плеча воина-Иллимани. Враг хрипло вскрикнул, плюясь кровью, но не отпустил Рию даже тогда, когда она крутанула нож в ране, выдергивая его. Тогда девушка попыталась нанести новый удар. Воин отдернул левую руку от ее горла и перехватил ее запястье, продолжая душить ее правой, впиваясь большим пальцем ей в гортань. Рия уже перестала надеяться на спасение, когда из темноты вылетел Дрифф и мгновенно убил врага.

Похоже, все сделали свое дело, и двенадцать Иллимани были мертвы. Но что дальше? Попадутся ли им на пути другие? Не идут ли они следом? Рия осознала, что, пока их было семеро, они могли двигаться быстро и спрятаться в любой момент. Но теперь, когда им надо будет доставить в Тайное Место почти сорок детей, они станут отличной мишенью, скрыться от воинов Иллимани им не удастся.

Вернувшись обратно на тропу вместе с Дриффом, Рия увидела Бонта, вопящего от радости и обнимающего Нибо и Мауру. Но мыслеречь не могла скрыть ничего, и она ощутила охватившую его боль и тоску, хотя гигант и пытался скрыть эти чувства от остальных. Сабет погибла, и он сразу понял это.

Другие спасенные ими дети нерешительно переминались с ноги на ногу, так и не сойдя с тропы. За редким исключением, они больше напоминали стадо перепуганных животных. Самому старшему не больше одиннадцати, половине — и того меньше, не больше семи; все были покрыты синяками и ссадинами после долгой дороги в темноте. Некоторые едва не падали от усталости и страха. Все они стали свидетелями смерти своих близких. Некоторые настолько запуганы, что вздрагивают от малейшего звука. Другие плачут и зовут погибших родителей. Остальные просто молчат и не отводят от Рии широко распахнутых от ужаса глаз.

Считая Нибо и Мауру, лишь восемь детей были из Клана. Остальные двадцать восемь — из других племен, ближних и отдаленных, в основном Мерел и Навин, но некоторые — из Ри, Джикак, Поплавка и даже Кош. В предрассветных сумерках Рия ходила от одного к другому, разговаривая с каждым на родном языке. Кого-то гладила по голове, кому-то клала руку на плечо. Некоторым спасенным детям удалось слабо улыбнуться на ободряющие слова девушки.

Все они рассказывали одно и то же. Иллимани напали внезапно, посреди исконных земель племени; они едва успели сбежать, перепуганные, целыми семьями. Все пытались укрыться у Врат Рога, на ничейной земле, думая, что там будут в безопасности. Тут их и поймали, одного за другим. Взрослых убили на месте, а детей оставили в живых, чтобы потом принести в жертву. И все это удалось сделать лишь двенадцати воинам Иллимани, которые получили отпор только сейчас, на этой тропе.