Постепенно сады и бульвары, прекрасные колоннады и дворики города были затоплены. Море, скрывая верхушки деревьев, медленно поднималось по ступеням крепости.

Вода неслышно скользнула в пиршественный зал дворца. Она уже наполовину поглотила зеленую плиту перед входом, добралась до слов Я — Симмурад и теперь нежно целовала их.

Вот вода скрыла пол, охватив изящные лодыжки бессмертных женщин, безобразные ступни мудрецов и сапоги воинов, но никто из них не шелохнулся. Никто не двинулся с места и тогда, когда море, осмелев, поднялось по их ногам выше, лаская застывшие тела. Скованные чарами, бессмертные не ощущали прикосновения моря, но все видели и понимали. Вот вода поднялась до их подбородков, но несчастные не противились и не задыхались. Глаза их напоминали гладкие камни на берегу. Уязвимые, как обычные люди, они утонули, но благодаря приобретенному бессмертию оставались живы. Однако теперь их жизни были не нужны им.

Бессмертных моментально облепили мельчайшие морские создания, зодчие моря. Обычно у них уходили годы на возведение прекрасных сооружений из белого коралла, но по зову Зайрека здесь собрались лучшие подводные строители. Со знанием дела принялись они за работу. Вскоре каждый бессмертный получил персональную тюрьму из белого коралла.

Зайрек лишь ускорил окаменение, которое он заметил в жителях Симмурада, увидев их впервые. Тогда они были восковыми куклами, а теперь стали коралловыми статуями. Они никогда не умрут, но все же Смерть может праздновать победу. Немного погодя вода достигла потолка зала, и рыбы стали сновать туда-сюда через разбитые вихрем окна. Однако море еще не добралось до самых высоких башен города. Теперь оно уже не было бурным, оно стало тихим и ласковым, оно целовало свои жертвы перед тем, как их поглотить.

Кассафех заметила это, так как море, крадучись взбиравшееся по лестнице, казалось, что-то тихо напевало, словно пытаясь успокоить и заворожить ее.

— Мы погибли, — мрачно проговорила Кассафех.

— Это-то мне и непонятно, — уныло согласился Йолсиппа. — Ведь мы не можем утонуть, однако, судя по всему, — так оно и случится. И хотя жизнь в этом городе порядком надоела мне, я вовсе не желаю очутиться под водой. Как бы то ни было, прошу тебя, не добавляй в этот поток еще и свои слезы.

— А ты не указывай мне, — огрызнулась Кассафех. — Ты слишком глуп, чтобы спасти нас, а я… меня не учили ничему полезному. Я не могу ничего придумать. — Кассафех стояла на верхней площадке лестницы у дверей в башню. Двумя-тремя ступеньками ниже была вода, а над головой — равнодушное небо. — И от вас тоже не дождешься никакой помощи, — обвиняюще бросила небесам Кассафех.

И тут она увидела чайку с белыми крыльями, кружившую в воздухе.

Наступление моря на берег вспугнуло птицу. В перевернутом мире захлестывающего горы потопа птица вдруг ощутила нечто сверхъестественное, манившее ее в ночь. Кроме того, ее привлекали радужные рыбы, мелькающие среди волн. Внезапно она почувствовала притяжение еще одной силы.

Кассафех устремила на чайку пристальный взгляд и чарами эшв, которым обучил ее Симму, поманила птицу. Но, схватив чайку за оперенные бока и глядя в ее злобные глаза, Кассафех подумала: «И что теперь?» Ее безмолвная мольба проникла в мозг чайки, но женщина не знала, куда послать за помощью и кто сможет понять послание, переданное хриплым криком птицы? Чайка, придя в себя и видя, что Кассафех колеблется, полоснула клювом по руке женщины и рванулась ввысь. Но на ее перьях, словно написанная светящейся краской, заискрилась мольба о спасении, понятная тому, кто умеет читать такие письмена.

Кассафех не знала о поцелуе небесного духа, зачавшего ее. Рассерженная чайка, поднимавшаяся вверх, тоже не знала об этом. А странствующим духам Подверхнего Мира люди казались чем-то вроде ходячих глиняных кукол, которые лишь в очень редких случаях могли их заинтересовать.

Несколько этих небесных созданий купались в озерах лунного света на одной из эфирных равнин, невидимых человеческому глазу, когда вдруг среди них появилась чайка. С удивлением прочитали они послание — мольбу Кассафех. И хотя они могли бы тут же отделаться от этой чайки, этого не произошло — с клюва свирепой птицы на прозрачную кожу одного из духов упала капля крови. Он — хотя духи бесполы и больше напоминают мужчин, нежели женщин, — внимательно осмотрел каплю и сказал:

— Эта жидкость текла в жилах бессмертного. И, кроме того, — хоть она скорее красная, чем фиолетовая, — в ней есть частица и от нас.

Духи заинтересовались и, спустившись, увидели залитый водой город. Кассафех, стоя уже по колено в воде, проклинала небеса, а Йолсиппа упрекал владык Верхнего Мира.

— Не богохульствуй, — предостерегли они Кассафех. В их голосах прозвучали отголоски злобы, ибо все они любили богов.

— Тогда спасите нас! — взмолилась Кассафех и ухватилась за хрупкие ноги одного из духов. Она почти обезумела от отчаяния, и ей было все равно, кто перед ней.

Духи, увидев ее неземную красоту и окровавленные пальцы, признали в ней свою дальнюю родственницу.

— Может, мы и спасем тебя, — сказали они, рассеянно гладя ее длинные волосы. — Но у нас нет никакого желания иметь дело с этим…

«Этот» — Йолсиппа — поклонился волшебным созданиям до самой воды.

— Мои ноги превращаются в коралл, — сказал он. — Я смирился с тем, что стану живым мертвецом… Но замечу, что эта девушка очень привязана ко мне и будет ужасно страдать, если нас разлучат.

Как раз в этот момент Кассафех вспомнила, как она рассталась с Симму, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Она поняла, что, не признаваясь в этом самой себе, все время плачет по своему мужу.

— Вот видите, — скромно потупясь, продолжал Йолсиппа, — как она расстроилась при одном только упоминании о возможной разлуке со мной.

Двое духов быстро спустились и, обхватив Кассафех за талию, подняли ее над водой. Несмотря на пиры и сладости, дочь купца осталась легкой и стройной, такой легкой, словно ее кости были полыми, как у ее неземных сородичей.

— Не плачь. Твой противный толстяк будет спасен.

Но Кассафех думала о Симму, оставшемся в плену у Улума, и безудержно рыдала, пока духи несли ее в безопасное место.

Вода уже обняла тучную грудь Йолсиппы. Рыбы щекотали его кожу, а кораллы, повинуясь заклинаниям Зайрека, причиняли немалую боль, уже покрыв коркой его икры.

Духи, не желая прикасаться к отвратительному толстяку до последней минуты, парили над его головой. Когда же вода начала заливать рот бывшего вора, они подхватили его за одежду, волосы и бороду и вытянули из воды. Его спасители были гораздо сильнее, чем выглядели, и все же лишь двенадцать духов, взявшись разом, смогли поднять толстяка. Так Йолсиппа, полуживой и обезумевший от страха и потрясения, благословляющий и проклинающий небожителей, тоже был унесен из Симмурада.

Кассафех и Йолсиппа избегли судьбы, постигшей город бессмертных. Но удалось ли им избежать встречи с Улумом?