Якш вздохнул и протянул руку. Коснулся пальцами верхней деки. Погладил. Да. Все правильно. Это действительно она. Этот лак, дивным шелком струящийся под пальцами, ни с чем не перепутаешь. Эти грациозные формы… а уж как звучит, должно быть! Якш бережно, словно новорожденного, взял ее в руки и легонько коснулся струн. Дивный благоухающий ветер словно бы снизошел с неба, фантастической красоты веер открылся с поистине царственным величием.

— Духи огня! — одними губами прошептал Якш. — Как жаль, что со мной нет Катрин! Как жаль, что я не умею играть на лютне! Как жаль, что эта красавица не умеет петь сама, это было бы лучше всего!

Это действительно была она. Именно она.

Об этом, кроме всего прочего, неопровержимо свидетельствовали надпись внутри корпуса, клятвенные заверения хозяина музыкальной лавки и непомерная цена, запрошенная оным. И это несмотря на неумеренный восторг по поводу явления в его лавке самого Якша! Что ж, почитание музыкальных кумиров — дело одно, а торговля — совсем другое. Да. Большая цена. Очень даже большая. А только скинуть никак нельзя.

Якш вновь поглядел на лютню.

Что ж, именно столько она и стоит. Можно не сомневаться. Ни медяка лишнего торговец не требует.

Мастера, изготовившего эту лютню, Якш знал даже лично. Мастер Кинтана. Кто не слышал этого имени!

И лишь он один ставит на подобные лютни на один бас меньше, утверждая, что этот самый бас искажает ни много ни мало — тембр всего инструмента. Якш с подобным утверждением согласен не был, но поди переспорь мастера Кинтану. Такое даже гному не под силу! Вот и выбирай — обыкновенный инструмент с означенным басом или необыкновенный, но без него. Потому как уговорить мастера Кинтану "испортить инструмент" и все-таки поставить на него пресловутый бас нет никакой возможности. Ох уж этот Кинтана!

Их знакомство началось с того, что мастер попытался оторвать Якшу бороду. А когда не вышло, очень обиделся и полез в драку. Обычно Якш легко справлялся с подобными проблемами — собственно, он их и проблемами-то не считал. Так, развлечение на сон грядущий. Но тут пришлось повозиться. Мастер Кинтана, конечно, не был потомственным воином и здорово уступал гному в силе, зато по части неистовости мог бы посоревноваться с бешеными фаласскими жеребцами. Когда драчунов растащила подоспевшая стража, они уже вовсю уважали друг друга. За сим, естественно, последовало предложение выпить. Совместно распитое пиво, равно как и общая любовь к музыке, окончательно их сдружили. Жаль только, что живет мастер аж в Соане — далеко для частого общения. Хотя его инструменты тоже можно рассматривать как дружеские реплики. Не слишком частые, но Кинтана и вообще не слишком разговорчив. Пока не выпьет, конечно.

Якш оторвался от созерцания грациозных форм лютни и пересчитал в уме все деньги, которые они с Катрин заработали за этот сезон. Да-а-а… если немного занять, на лютню должно хватить…

Якш со вздохом вернул лютню на бархатную подушечку и, вглядевшись в мигом поскучневшее лицо торговца, разом переставшего нахваливать силу и окраску звука, благородство форм и прочие несравненные качества данной лютни, коротко приказал:

— Подберите для нее футляр. Я вернусь через час.

— Берете?! — просиял торговец.

— Обязательно. И берегитесь, если кто-то купит ее у вас до меня. Лучше вообще уберите ее с витрины.

— Конечно, господин Якш, — восторженно закивал торговец. — Что продано, то продано… какие могут быть разговоры?

* * *

Якш как на крыльях летел в гостиницу, где они с Катрин снимали комнату. Очень уж давно ему хотелось купить жене какую-нибудь невероятную лютню. А то несправедливо получается. Лютня у нее, конечно, очень даже ничего. Мастера Морелли работа. Хорошая работа — не пожалуешься. Все честь по чести. Добротно сделана. И звук достойный. А все ж таки… Взять хоть его скрипку… Ну никакого сравнения ведь! Эльфийская работа — она эльфийская и есть. Никто лучше эльфов скрипки не делал, не делает и… ну, остается надеяться, что все ж таки когда-нибудь научатся. А то ведь творения эльфов долговечны, но отнюдь не бессмертны. Так-то.

А когда они с Кэти начинают одновременно играть… Она-то, конечно, говорит, что все правильно. Что так и должно быть. Что его скрипка — инструмент солирующий, а лютня — всего лишь аккомпанемент, что скрипка и должна звучать ярче, богаче и все такое прочее… если б только ярче и богаче, это еще ничего… а что поделать, когда звук его скрипки несравнимо прекраснее?! И ничегошеньки тут от музыканта не зависит. То есть зависит, конечно, но до определенного предела, а дальше…

А дальше хоть в лепешку разбейся, а его скрипка во равно звучит так, что ее лютня кажется нестройным шорохом и дребезжанием. Просто музыкальным недоразумением каким-то! Может, и не совсем так, но… Сама по себе она очень даже ничего, а вот вместе с его скрипкой…

А ему так нравится играть дуэтом. Так нравится! И все время приходится придерживать руку. Играть чуть хуже, чтобы не так слышна была разница. А Кэти… она же музыкант! Мастер! Она все замечает. Все. Она его вчера по лбу за это дело треснула.

Понятное дело, ей обидно. Она ведь не маленькая, чтоб ее утешать подобным образом. Тоже мне утешение! Додумался, дурень старый…

Якшу давно хотелось купить жене что-нибудь столь же потрясающее, как и его собственный инструмент. Уж лютни, хвала Духам Подземного Пламени, люди наловчились делать не хуже эльфов. Вот только стоят такие лютни… Ну никак не получалось устроить так, чтоб и денег хватало, и нужный инструмент в продаже был! Такие инструменты ведь по лавкам не валяются. Появляются редко и, несмотря на цену, исчезают со своих подушечек в мгновение ока. А у бардов опять же деньги в доме долго не держатся. Даже если у них есть дом. А если так, как у них с Катрин, сегодня здесь, завтра там… Какие там деньги, какие сбережения… кто их видел? Банк, говорите? Банк и бард только начинаются на одну букву, а на самом деле суть вещи несовместные. Нет, случалось, конечно, зарабатывать и такие деньги, и даже за один раз, вот только подобных лютен на тот момент в продаже не оказывалось.

Это просто удача! Невероятная удача, что и деньги есть, и лютня — вот она! Это просто чудо, что она в этой лавке оказалась и никто до сих пор о ней не прослышал, не увел из-под носа!

"Кэти беспременно станет возражать, — думал Якш, шагая такими широкими шагами, что на него оглядывались. — Скажет, что мы не можем потратить все наши деньги. Скажет, что это прихоть и каприз. Скажет, что мне моя прежняя корона в голову ударила. Что королевские замашки наружу прут. Скажет, что нельзя занимать столько денег без уверенности, что мы их отдадим, и все такое прочее. И она, конечно, будет права, но… Вот это и будет тот самый единственный случай, когда я вновь усядусь на свой незримый трон, надвину на лоб незримую корону и повелительно молвлю: "Молчи, женщина! Я лучше знаю, как надо!" Это будет тот единственный случай, когда я не стану слушать никаких возражений. Я просто сделаю то, что мне хочется. Почему? Да потому что, когда она примет из моих рук эту лютню и возьмет на ней первый аккорд, она будет плакать от счастья. Я знаю это. Я и сам заплачу вместе с ней".