Ужели вы не любовались

На сфинксов дивную чету?

Ужели вы не целовались

На Поцелуевом мосту?

Однако большинство исследователей все же считают, что происхождение названия моста на самом деле не столь уж поэтично. Оказалось, что свое наименование мост получил от находившегося на левом берегу реки Мойки, на углу ее набережной и Никольской улицы, обыкновенного питерского кабака в доме купца и целовальника Поцелуева, назвавшего свое доходное питейное заведение «Поцелуй».

На месте дома легендарного кабатчика Поцелуева в середине XIX столетия построят для барона А.Ф. Фитингофа одно из замечательных многоэтажных петербургских доходных зданий. Дом барона А.Б. Фитингофа, занимающий ныне северный участок квартала на левом берегу Мойки (№ 100), между Крюковым каналом и улицей Глинки, построили в 1849–1854 гг. по проекту архитектора К.К. Андресона. Считается, что оформление фасадов углового дома № 100/4 навеяно мотивами венецианского Ренессанса и связано с тем, что здание так же, как в Венеции, расположено на набережных двух водоемов – реки Мойки и Крюкова канала.

Доходный дом барона А.Б. Фитингофа считался элитным сооружением. Его внутренняя планировка включала в себя фешенебельные квартиры, аренда которых стоила достаточно дорого. Их обычно снимали хорошо обеспеченные люди. Этот дом некогда приютил супругу богатейшего петербургского купца и знаменитого археолога, нашедшего золото на месте легендарной Трои и организовавшего уникальные археологические раскопки в Микенах – древнем городе южной Греции, центре эгейской культуры, сформировавшейся в третьем тысячелетии до н. э., а также в Орхононе, в историческом месте проживания тюркоязычных племен Центральной Азии в V–VII веках. Необычное увлечение купца Генриха Шлимана требовало от него постоянных длительных зарубежных путешествий, что, естественно, не нравилось его жене, дочери известного петербургского юриста – Екатерине Петровне Лыжиной. Супруг годами пропадал в зарубежных экспедициях и подолгу расставался со своей семьей, в которой без отца росли трое детей – сын Сергей и дочери Наталья и Надежда. Неудовлетворенность подобной семейной жизнью привела супругов в конечном итоге к бракоразводному процессу, затянувшемуся на несколько лет. После развода Екатерина Петровна Лыжина вместе с детьми переехала в дом барона Фитингофа, а Генрих Шлиман навсегда покинул Петербург, финансово обеспечив своих детей и бывшую супругу.

Генрих Шлиман

Личность Генриха Шлимана в дореволюционной России оценивалась двояко. Одни считали его выдающимся ученым-археологом, а для других Генрих Шлиман оставался искателем приключений, человеком, одержимым идеей прославиться.

Его жена, Екатерина Петровна Лыжина, осталась с детьми после событий октября 1917 г. в России и умерла в крайней нищете. Любимый сын Генриха Шлимана – Сергей Генрихович Шлиман, блестяще закончивший юридический факультет Петербургского университета, – также умер в глубокой бедности в советском Ленинграде.

В 1997 г. сборник «Краеведческие записки» опубликовал статью краеведа-исследователя И.А. Богданова о сыне Г. Шлимана, в которой он приводит любопытное свидетельство покойного ленинградца Г.В. Защука о последних днях многострадального сына великого Шлимана и о встрече с ним незадолго до его смерти.

В 1923 г. молодой Защук вместе с матерью проходил мимо Смоленского кладбища в Петрограде, у входа на которое стоял плохо одетый старик с протянутой рукой. «Пойди, подай ему, – сказала мать, – сама я не могу этого сделать, ибо не хочу его смущать. Помню его до революции вполне состоятельным человеком».

Отойдя на несколько шагов от нищего, слезно просящего подаяние, мать рассказала сыну, что этот человек до революции являлся уважаемым и вполне обеспеченным господином – сыном богатого немецкого купца первой гильдии, миллионера и знаменитого археолога Генриха Шлимана.

Сегодня в бывшем доме барона Фитингофа располагается музейно-выставочный центр «Петербургский художник».

В 1816 г. деревянный Поцелуев мост снесли и на его месте довольно быстро, за три летних месяца, построили чугунный однопролетный транспортный арочный мост по проекту немецкого инженера В.И. Гесте. Поставленный на новые гранитные устои, Поцелуев чугунный мост огражден решеткой, схожей по рисунку с решеткой набережной Мойки. На четырех гранитных обелисках с золочеными бронзовыми шарами наверху, закрепленных по сторонам моста, приладили фигурные кронштейны со светильниками, закрытыми матовыми стеклами. Форма фонарей Поцелуева моста отличается от большинства светильников, установленных в этот период на мостах рек и каналов Санкт-Петербурга.

Бывший дом барона А.Б. Фитингофа на набережной реки Мойки, 100

Фонари Поцелуева моста напоминают собой по форме четырехгранную опрокинутую усеченную пирамиду.

Инженер-мостостроитель В.И. Гесте никогда не забывал о художественном оформлении своих мостовых чугунных сооружений, всегда пытался привести чугунные мосты и осветительные фонари на них в соответствие с новыми архитектурными ансамблями на набережных Мойки.

Газеты Петербурга летом 1816 г. внимательно следили за строительством на Мойке нового чугунного Поцелуева моста. «Северная пчела», например, 12 августа 1816 г. с удовлетворением сообщала: «Ящики, из коих он состоит, отлиты за 2637 версты отсюда, на Пермских заводах г. тайного советника Демидова. Величиной, отделкою и красотою, равно и как и скоростью построения превосходит он другие здесь доселе воздвигнутые мосты… Таковые мосты, коим подобных в таковом числе нет ни в одной столице Европы…»

Через восемь лет, 7 ноября 1824 г., во время сильнейшего наводнения пострадали не только люди, были повреждены многие мосты, в числе их оказался и Поцелуев. Очевидцем этого страшного наводнения стал писатель А.С. Грибоедов. В своих очерках «Частные случаи петербургского наводнения» писатель вспоминал: «На другой день поутру я пошел осматривать следствия стихийного разрушения. Кашин и Поцелуев мост были сдвинуты с места. Я поворотил вдоль Пряжки. Храповицкий мост отторгнут от мостовых укреплений, неспособный к переезду. Я все же перешел через него, и возле дома графини Бобринской, среди улицы очутился мост с Галерного канала… Я воротился опять к Храповицкому мосту и вдоль Пряжки, с ее изрытой набережной, дошел до другого моста, который накануне отправило вдоль по Офицерской. Бертов мост тоже исчез…»

В 1907–1908 гг., в связи со значительным увеличением транспортного движения по Поцелуевому мосту и прокладкой по нему трамвайных путей, мост капитально перестроили по проекту инженера А.И. Пшеницкого. Чугунные несущие конструкции заменили железными, а сам мост расширили за счет тротуаров, вынесенных на консоли. Внешнее архитектурное оформление сохранили в прежнем виде, за исключением новых осветительных фонарей с красивыми металлическими кронштейнами, установленными на каменных обелисках, схожих во многом с рисунком и элементами Красного моста на Мойке.

После окончания перестроечных работ на Поцелуевом мосту его длина составила 41,5 м, а ширина – 23,5 м.

В непосредственной близости от Поцелуева моста, ниже по течению Мойки расположен Краснофлотский пешеходный мост, сооруженный на месте существовавшего здесь с конца XIX столетия Старо-Коночного моста, разобранного в 30-х годах прошлого века.

В 1959–1960 гг. по проекту инженера-мостостроителя А.А. Куликова и архитектора Л.А.