Хотя гордость вынуждала Роберту сохранять видимое спокойствие, каждый нерв ее был до предела напряжен, и все в ней трепетало от ужаса. Едва держась на ослабевших ногах, она молила бога только об одном: чтобы ей хватило сил не упасть сейчас в обморок.

«А где же Гордон? – билось у нее в мозгу. – Будет ли она сегодня ночью спать с ним в особняке Кэмпбел, как он обещал? Или толпа придворных набросится на нее, словно стая голодных волков и поволочет к странному эшафоту, что высится перед Эдинбургским замком?»

Пробило шесть, и тут же в дверях замка появился Гордон. С видом серьезным и даже мрачным, он подождал, пока наступит тишина, все взгляды устремятся на него, и выступил вперед.

Схватившись руками за свой уже заметно округлившийся живот, Роберта покачнулась на подгибающихся ногах. По лицу мужа она поняла, что ему не удалось собрать нужную сумму.

В нарушение всех правил придворного этикета, не обращая внимания на короля, Гордон подошел и остановился перед Робертой. Уж не в последний ли раз он обратил к ней свою улыбку и поднес ее руку к губам?

– Миледи, ваш защитник с вами, – прошептал он хрипловатым голосом, и эти слова, впервые услышанные ею когда-то от Гэвина, придали Роберте мужества.

Не в силах от сжимающего душу страха вымолвить хоть слово, она только обратила к нему дрожащую улыбку и кивнула, показывая, что полагается на него.

Отойдя от нее, Гордон сделал шаг к королю и склонился в поклоне.

– Государь, я пришел забрать свою жену, – заявил он.

– Если хватит золота, – возразил король Яков. – Достаточно ли его у тебя, чтобы освободить ее?

Высокомерно выпрямившись, как настоящий герцог Арджил, Гордон бросил на Мунго Маккинона презрительный взгляд и самоуверенно кивнул королю.

– Вы хотите, чтобы я принес его сюда, государь?

– Конечно, – ответил Яков.

Гордон оглянулся через плечо и кивнул Дьюи, который, в свою очередь, сделал знак кому-то в коридоре. Тут же в залу вошли семеро воинов клана Кэмпбел, одетых в боевые доспехи и несущие на плечах тяжелые мешки. Подойдя к возвышению, они выстроились в ряд, и первый из них высыпал перед королем из мешка гору золотых монет. Толпа придворных шумно выдохнула от изумления.

– Десять тысяч золотых от моего отца, герцога Арджила, и от меня, – объявил Гордон.

Второй кэмпбеловский воин выступил вперед и высыпал к ногам короля второй мешок золота.

– Десять тысяч золотых от Йена Макартура, графа Данриджа, – сказал Гордон.

Боже милостивый, она в жизни не видала столько золота! Роберта посмотрела на короля, чьи глаза были прикованы к сверкающей куче монет, и тут же перевела взгляд на Маккинона. В его глазах она увидела тот же жадный блеск.

И тут она поняла поразительный замысел мужа. Гордон хочет раздразнить короля Якова золотом, обещанным Мунго. В этом случае, Маккинон потеряет все золото, а заодно и влиятельного союзника в лице короля. Это будет ему местью за предательство друга.

По мере того как пятеро воинов друг за другом выступали вперед и у ног короля высыпали золото из мешков, Гордон объявлял, кто делал этот вклад:

– Пять тысяч золотых от Перси Макартура, графа Уйма… Пять тысяч золотых от Джорджа Гордона, графа Хантли… Пять тысяч золотых от Фрэнсиса Хепберна-Стюарта, графа Босуэла… Пять тысяч золотых от Генри Талбота, маркиза Ладлоу… Пять тысяч золотых от лорда Роджера Дебре, наследника графа Идена…

– Тут не хватает еще пяти тысяч, – заявил Мунго, чей взгляд был жадно прикован к сверкающей груде золота. – По вашим собственным словам, государь, эту женщину придется судить за колдовство.

Роберта зашаталась. Неужели ее поволокут на эшафот из-за каких-то недостающих пяти тысяч золотых? О, милосердный господь не мог быть так жесток к ней!

Вперившись взглядом в короля, Роберта заметила, как неуверенность появилась на его лице, и королевская слюна стала пузыриться еще сильнее. Цена была установлена в пятьдесят тысяч золотых, и король не мог отступиться от своего слова.

– Государь, имею честь представить еще одного человека, который готов внести выкуп за освобождение моей жены, – объявил Гордон, привлекая к себе всеобщее внимание. Он кивнул Дьюи, который открыл дверь в коридор и почтительно поклонился, пропуская кого-то.

Одетый во все черное, словно сам сатана, явившийся из ада, в зал для королевских аудиенций вступил высокий, крепко сложенный человек с гладко зачесанными темными волосами. Он чуть выждал для максимального эффекта, а потом шагнул вперед с самоуверенным и властным видом.

– Дядя Ричард! – воскликнула Роберта, пораженная появлением того, кого она совершенно не ожидала увидеть.

Толпа зрителей возбужденно зашепталась:

– Это граф Басилдон.

– Мидас Елизаветы.

– Влиятельный английский министр и богач.

– Говорят, от его прикосновения все превращается в золото…

Подойдя к возвышению, граф Басилдон бросил на Роберту полный любви и нежности ободряющий взгляд. Потом посмотрел на короля Якова и слегка поклонился ему.

– Ваше величество, позвольте представить вам Ричарда Деверо, графа Басилдона, – сказал Гордон.

– Добро пожаловать в Шотландию, милорд, – с широкой улыбкой приветствовал графа Яков. – Как поживает моя дорогая кузина Елизавета?

– Королева здорова и посылает горячий привет своему ближайшему родственнику, – ответил Ричард тоном придворного. – А я в свою очередь глубоко польщен предоставившейся мне честью познакомиться с шотландским монархом.

Король Яков довольно ухмыльнулся. Слова «ближайшему родственнику» прозвучали весьма многообещающе в плане наследования престола.

– И я рад познакомиться с финансовым гением, преумножившим английскую казну.

Ричард слегка наклонил голову на этот комплимент и сказал:

– Ваше величество, могу я приблизиться и быть выслушанным вами?

Король Яков кивнул.

Роберта заметила, как ее дядя бросил на Мунго Маккинона презрительный, уничтожающий взгляд, от которого тот сразу съежился, и, обойдя кучу золотых монет, с любезной улыбкой приблизился к королю.

– Ваше величество, когда известие о том, что случилось с моей любимой племянницей, дошло до меня в Лондоне, я подумал вот о чем, – заговорил он звучным голосом, достигавшим самых дальних уголков зала. – Роберта, вероятно, стала жертвой ужасной судебной ошибки. Моя племянница не ведьма, и родимое пятно у нее на руке ни о чем не свидетельствует. Поэтому я тут же решил, что должен сам немедленно отправиться в Шотландию и помочь исправить эту чудовищную ошибку. Но что больше всего огорчило меня, так это тот факт, что за ее свободу необходимо заплатить пятьдесят тысяч золотых.

– Разумеется, это огромная сумма, – согласился Яков.