Запутанность — информация в каждом мультиверсном объекте, которая определяет, какие его части (экземпляры) на какие части других мультиверсных объектов могут влиять.

Декогеренция — процесс, в результате которого становится нереальным отменить последствия распространения волны дифференциации между вселенными.

Квантовая интерференция — явление, вызванное тем, что переставшие быть неотличимыми экземпляры мультиверсного объекта, вновь становятся неотличимыми.

Принцип неопределённости — (неудачно названный) вывод из квантовой теории, заключающийся в том, что в любом неотличимом наборе экземпляров физического объекта некоторые из их свойств должны быть различными.

Квантовые вычисления — вычисления, при которых поток информации не ограничен одной историей.

Физический мир — это мультивселенная, а её структура определяется тем, как в ней течёт информация. Во многих областях мультивселенной информация течёт квазиавтономными потоками, называемыми историями, один из них мы считаем нашей «вселенной». Вселенные приблизительно подчиняются законам классической (доквантовой) физики. Но мы знаем об остальной части мультивселенной и можем проверить законы квантовой физики благодаря явлению квантовой интерференции. Таким образом, вселенная не точное, а эмерджентное свойство мультивселенной. Одним из наименее естественных и контринтуитивных свойств мультивселенной является неотличимость. Законы движения в мультивселенной детерминистические, а кажущаяся случайность обусловлена тем, что изначально неотличимые экземпляры объектов становятся различающимися. В квантовой физике переменные обычно дискретны, а изменение их значений с одного на другое представляет собой мультиверсный процесс, включающий в себя интерференцию и неотличимость.

ЧИТАТЕЛЬ: Так, значит, я — эмерджентный квазиавтономный поток информации в мультивселенной?

ДЭВИД: Именно так.

ЧИТАТЕЛЬ: И я существую во множестве экземпляров, часть из которых отличается друг от друга, а часть — нет. И согласно квантовой теории это наименее странное, что есть в устройстве мира?

ДЭВИД: Да.

ЧИТАТЕЛЬ: И вы утверждаете, что у нас нет другого выбора, кроме как принять выводы этой теории, потому что это единственное известное объяснение многих явлений и оно выдержало все известные экспериментальные проверки?

ДЭВИД: А какие ещё варианты вам нужны?

ЧИТАТЕЛЬ: Я просто резюмирую.

ДЭВИД: Тогда да: квантовая теория универсальна по сфере своего охвата. Но если вы лишь хотите объяснить, откуда мы знаем, что есть другие вселенные, то необязательно проходить всю теорию. Достаточно остановиться на том, что происходит с единичным фотоном в интерферометре Маха — Цендера: путь, по которому фотон не полетел, влияет на тот, по которому он прошёл. Или если вам нужна ещё большая ясность, представьте себе квантовый компьютер: то, что он выдаёт, зависит от промежуточных результатов, вычисляемых в огромном количестве различных историй, связанных с одними и теми же несколькими атомами.

ЧИТАТЕЛЬ: Но это же просто несколько атомов, которые существуют во множестве экземпляров. Это не люди.

ДЭВИД: Вы хотите сказать, что состоите не из атомов?

ЧИТАТЕЛЬ: А, понятно.

ДЭВИД: Представьте себе также огромное облако экземпляров одного фотона, часть из которых задержана по пути барьером. Поглотил ли их тот барьер, который мы видим, или каждый поглощён другим квазиавтономным барьером, находящимся в том же месте?

ЧИТАТЕЛЬ: А какая разница?

ДЭВИД: Разница есть. Если бы все они были поглощены тем барьером, который мы видим, он бы испарился.

ЧИТАТЕЛЬ: Пожалуй, испарился бы.

ДЭВИД: И мы можем спросить, как спрашивал я в рассказе о звездолёте и фантомной зоне, на чём стоят эти барьеры? Наверно, на других экземплярах пола. И планеты. А затем мы можем вспомнить об экспериментаторах, которые всё это устанавливают и наблюдают результаты и так далее.

ЧИТАТЕЛЬ: Получается, что эта струйка фотонов, проходящих через интерферометр, действительно открывает окно с видом на огромную множественность вселенных.

ДЭВИД: Да. Это ещё один пример силы, и лишь малой доли силы квантовой теории. Объяснение этих экспериментов по отдельности не так сложно варьировать, как всю теорию. Но в том, что касается существования других вселенных, оно, бесспорно, остаётся таким же.

ЧИТАТЕЛЬ: И это всё?

ДЭВИД: Да.

ЧИТАТЕЛЬ: Но тогда почему к согласию пришла лишь малая часть физиков, занимающихся квантовой теорией?

ДЭВИД: Из-за несостоятельной философии.

ЧИТАТЕЛЬ: А что это?

Квантовая теория была открыта двумя физиками — Вернером Гейзенбергом и Эрвином Шрёдингером — независимо друг от друга, и они подошли к ней с разных сторон. В честь второго из них названо уравнение Шрёдингера, которое представляет собой способ выражения квантово-механических законов движения.

Обе версии теории были сформулированы между 1925 и 1927 годами, и в обеих движение, особенно в атомах, объяснялось новым и совершенно контринтуитивным образом. Теория Гейзенберга утверждала, что физические переменные, характеризующие какую-либо частицу, не имеют числовые значения. Это матрицы: большие массивы чисел, связанные сложным, вероятностным образом с исходами наблюдений этих переменных. Это теперь мы знаем, что множественность информации существует, потому что переменная принимает различные значения для различных экземпляров объекта в мультивселенной. А тогда ни Гейзенберг, ни кто-либо другой не верили, что его матрично-значные величины буквально описывают то, что Эйнштейн называл «элементами реальности».

Уравнение Шрёдингера применительно к отдельной частице описывало волну, движущуюся в пространстве. Но Шрёдингер вскоре понял, что для случая двух или более частиц это не так. Уравнение не описывало волну с множеством гребней, его нельзя было разрешить с получением двух или более волн; с математической точки зрения получалась одна волна в пространстве более высокой размерности. Это теперь мы знаем, что такие волны описывают, какая доля экземпляров каждой частицы находится в каждой области пространства, а также информацию о запутанности частиц между собой.