— Все правильно, Андрей Николаевич. Даже если мы сейчас к самолету вернемся, когда его найдут? И найдут ли вообще? Да и кто его станет здесь искать? Раз уж мы с вами влипли в эту историю, выход у нас один. Идти до конца, — он опять вздыхает. — Дочку только жалко. Без отца расти будет.

— Все мы, Сережа, — утешает его Лена, — оставили в своих Фазах что-то очень дорогое. И оставили навсегда.

— Как это, оставили? Где? — спрашивает Дмитрий.

— Мы же все жили раньше в таких же Фазах, как и ваша, и были простыми людьми. Хроноагентами мы стали потом. Можно сказать, случайно, когда по воле обстоятельств покинули свои Фазы. Потом мы расскажем вам, как это было. Кстати, Сергей решил. А ты?

— Знаете, с вами после слов Андрея Николаевича страшно идти. Но здесь оставаться еще страшнее. Особенно одному. Раз Серега решил, то и я пойду. Не оставаться же здесь одному.

— Все. Решение принято. Готовимся к переходу. Перераспределим груз, чтобы было на всех по норме. Вооружить вас надо. Ты, Сергей, возьмешь мой автомат, а ты, Дмитрий…

— Мне и пистолета хватит.

— Пистолет — оружие несерьезное. Из него только стреляться хорошо, удобно. Наташа, дай ему свой автомат. Тебе лазер больше по руке. И вот еще что, ребята. Раз вы идете с нами, запомните. Беспрекословное подчинение. Никакой инициативы. От этого будет зависеть и ваша жизнь, а возможно, и наша. Понятно? Скажу: ползти на брюхе, поползете. Скажу: на левой ноге стоять, а правой рукой за левым ухом чесать, так и будете делать. Надо будет через лужу дерьма ползти, поползете. Скажу: не есть, не пить, не курить; будете терпеть, сколько надо. И еще. Каждую свободную минуту будете учиться. Учиться без права на отдых и снисхождение. Только так у вас появится шанс выжить. Если с чем-то не согласны, лучше оставайтесь здесь. Договорились?

— Договорились, — соглашаются ребята почти хором. Темнеет. Сумерки сгущаются. Наступает Час Совы. За ближайшими деревьями уже ничего не видно.

— Есть пик, — сообщает Анатолий. — Открываю переход. Через несколько минут колеблющаяся сиреневая рамка очерчивает контуры перехода.

— Ну, с нами Время! Иду первым. За мной — Наташа. Дальше — Вир, Петр, Сергей с Дмитрием и Лена. Толя идет последним. За мной!

Подхожу к сиреневым воротам и шагаю в другую Фазу.

Alas, poor Yorick! -

I knew him, Horatio.[10]

W. Shakespeare

Темнота. Тьма. Темно как… Впрочем, я там никогда не был. Но здесь, по-моему, еще темнее. Потому, как темнее быть просто не может. Впечатление такое, что, пройдя меж-фазовый переход, я нырнул на дно танкера с мазутом. Да и запашок соответствующий. Нет, не мазутный. Но какая-то химия явно присутствует. Причем не из безобидных.

— Ой! — слышу я голос Наташи. — Андрей, где ты?

— Здесь, — отвечаю я и протягиваю на голос руку. Рука попадает Наташе прямо в лицо. Она хватается за нее и прижимается ко мне.

— Андрей! Куда мы попали?

— Тише, Наташенька. Не надо нервничать. Сейчас разберемся.

Опускаю ночные очки и включаю ноктовизор. Какой-то тоннель. Тянется в обе стороны, и концов не видно. Стены каменные и, кажется, оплавленные. На природное образование непохоже. Слишком уж гладкие стены, да и тоннель слишком прямой. К тому же стены и потолок образуют полукруглый свод, а пол плоский.

Один за другим через переход в этот тоннель входят все наши. Последним проходит Анатолий и тут же закрывает переход. Все в недоумении.

— Тихо, — говорю я, хотя все и без того молчат. — Слушаем.

Минут пятнадцать мы вслушиваемся в тишину. Но в этом тоннеле тихо, как до Сотворения Мира. Хоть бы мяукнул кто! Зато Вир, единственный из нас, улавливает едва заметный ток воздуха.

— Тянет, Андрей. Туда тянет.

— Точно? Я что-то ничего не ощущаю.

— Я ощущаю, я же охотник. И запах. Очень плохой запах.

— Ну, пахнет здесь явно не цветами.

— Нет. Не то. Опасно пахнет. Ты его не чуешь. Я чую.

— Понятно, что ничего не понятно. Включаем свет. Вспыхивают фонари-прожекторы. И опять Вир, и опять единственный из нас, слышит слабый шорох. Он показывает рукой в сторону, откуда тянет, по его словам, воздух.

— Там что-то шевельнулось.

Все прожекторы направляем, куда показал Вир. Но там ничего и никого нет. Свет рассеивается в бесконечном тоннеле, играет бликами на гладких стенах. Но Виру, конечно же, не померещилось. Он — прирожденный охотник. Инстинкт его не подводит. Куда же идти? Туда, где что-то шевелилось, или в другую сторону? Впрочем, никакой разницы нет. Если шевельнулось здесь, шевельнется и в другом месте. Лучше идти туда, куда тянет воздух. Раз его тянет, значит, что-то его засасывает. Посмотрим, что именно.

Часа два мы идем по тоннелю. Время от времени, метров через пятьсот, то в одну, то в другую сторону под разными углами уходят ответвления. Мы туда не сворачиваем, продолжаем идти по «главному» коридору. Местами стены и пол выполнены из железобетона. Но в основном это природный камень, оплавленный неведомым жаром.

Изредка я оглядываюсь на Вира. Но он спокоен. Он больше не слышит и не ощущает ничего подозрительного. Вдруг луч прожектора высвечивает впереди на полу нечто желтовато-серое. Это кости. Ребра. Человеческие ребра. Судя по цвету и по хрупкости, они лежат здесь очень и очень давно. Но где все остальное? Внимательно осматриваем кости и замечаем, что кое-где они как бы тронуты напильником.

Идем дальше. Еще через полкилометра находим берцовые кости, а чуть дальше — остатки черепа. Вряд ли этот человек, умирая, отстегивал один свой член за другим и разбрасывал все это по тоннелю. Лена показывает мне отверстие в лобной кости. На пулю не похоже, на луч лазера — тем более. Впечатление такое, что голову этого человека пробили копьем с длинным узким наконечником или шпагой. Но никак не клыком или когтем. Лена держит череп в руках и задумчиво смотрит на него. Почти как Гамлет. Я догадываюсь, что ее посетили такие же мысли, что и меня.

В течение следующего часа нам попадается еще множество ответвлений и несколько разрозненных комплектов человеческих костей. Мы уже не рассматриваем их. Нам и так все ясно. Ясно, что живых людей мы здесь не встретим. Но можем встретить тех, кто сделал этих людей мертвыми или лакомился их останками. Недаром Вир что-то услышал своим чутким ухом охотника.

Делаем небольшой привал, чтобы перекусить и передохнуть. Лена не теряет даром времени, она открывает ноутбук и начинает обрабатывать полученную информацию. Время от времени она хмыкает и качает головой. А мне не дает покоя то, что Герасимов сказал мне о целях «затейников». Абракадабра какая-то. Векторы, скаляры, потенциалы и вампиры. Все перемешалось в голове. Хотя я ясно чувствую, что в словах Герасимова прозвучала какая-то несообразность, нелепица, которая и является, видимо, ключом к этому ларчику. Надо же! Когда он говорил, мне это сразу резануло слух. Я тогда сразу обратил на это внимание. А сейчас, после всего, что произошло, никак не могу вспомнить, что именно.