13 Васко Нуньес де Бальбоа (Vasco Nunez de Balboa) (ок. 1475 г. — 1517 г.) - конкистадор; участник похода Родриго де Бастидаса (1460 г. — 1527 г.) в 1500 г.; приобрел плантацию на острове Эспаньола (Санто Доминго, совр. о. Гаити), разорился и, спасаясь от кредиторов, тайно покинул остров; в 1510г. был высажен вместе с группой испанских колонистов на побережье Дарьенского залива (территория совр. Панамы); выступил в 1511 г. против Диего де Никуэсы, правителя испанской колонии на Атлантическом побережье Панамы, и добился его изгнания; судно, на котором плыл Никуэса, пропало без вести; в 1513г. Васко Нуньес де Бальбоа с 300 солдатами и матросами, используя вражду между индейскими племенами, начал завоевание внутренних областей Панамского перешейка; 25 сентября 1513 г. он первым из европейцев увидел Тихий океан и, войдя в воду с мечом в руке, объявил его владением испанской короны; в 1517г. обвинен губернатором Дарьена Педро Ариасом де Авилой в расправе над Никуэсой и в подготовке мятежа, предан суду и обезглавлен.

14 Согласно Бартоломе де Лас Касасу ее звали Мария и находилась она в Испании; «История Индий»: «(Книга III, глава 74) …[(Педро Ариас де Авила)] заговорил о его [(Васко Пуньеса де Бальбоа)] женитьбе на донье Марии, старшей из своих двух дочерей, которые у него были в Испании; властью епископа они были обручены и совершили все другие положенные обряды».

15 Диего Веласкес де Куэльяр (Diego Velazquez de Cuellar), (ок. 1464 г. — ок. 1524 г.) - конкистадор (Куэльяр — город в Испании по соседству с родным городом Берналя Диаса, который был не только земляком, но и родственником Диего Веласкеса). Диего Веласкес в 1493 г. со второй экспедицией Христофора Колумба прибыл на Эспаньолу. В ноябре 1511 г. во главе 300 конкистадоров Диего Веласкес высадился на Кубу вопреки воле управлявшего в то время Индиями адмирала Диего Колона (сына Христофора Колумба), но при поддержке из Испании; был назначен губернатором Кубы, основал ряд городов, в том числе Гавану. О том, что делали конкистадоры на Эспаньоле и Кубе, очевидец Бартоломе де Лас Касас в своем «Кратком донесении о разорении Индий» сообщает: «Известно, что христиане своей тиранией и несправедливостью умертвили более 12 миллионов душ индейцев — мужчин, женщин и детей [на островах и материке]… Убивали христиане двумя способами: несправедливой, кровавой, тиранической войной и обращением в жесточайшее рабство, в такое, в какое никогда прежде не бывали обращены ни люди, ни животные… Причиной и единственной целью убийств и разорения было обогащение христиан золотом. Ради этого они готовы были на любой произвол на новых землях, ибо земли были богаты, а жители их скромны и терпеливы. Их легко было завоевать, и христиане это сделали. …И то, что я говорю, я знаю, ибо видел все собственными глазами. …[(Остров Эспаньола.)] Он был первым, куда вступили христиане; здесь было положено начало истреблению и гибели индейцев. Разорив и опустошив остров, христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, заставляли их служить себе и пользовались ими самым дурным образом, пожирали пищу, которую трудом и потом своим индейцы производили. Христиане не довольствовались той едой, которую индейцы давали им по своей воле, сообразно своим собственным потребностям, каковые у них всегда невелики. У них нет обычая заготовлять пищи больше того, что они съедят в день. Но то, чего хватило бы на целый месяц для трех индейских домов с десятью обитателями в каждом, пожирает и уничтожает один христианин за день. Приняв от христиан многочисленные притеснения, насилия и обиды, индейцы поняли, что такие люди не могли явиться с неба. Некоторые индейцы стали прятать пищу, другие — жен и детей, иные бежали в леса, чтобы уйти от таких жестоких и свирепых людей. Христиане ловили их, секли плетьми, избивали кулаками и палками, поднимали даже руку на индейских сеньоров — касиков. …А один капитан-христианин изнасиловал жену главного короля и сеньора всего острова. И стали индейцы искать средства, которыми можно было бы вышвырнуть христиан со своих земель вон, и взялись они тогда за оружие. Но оружие у них слишком слабое и малопригодное как для нападения, так и для защиты. Все их войны мало отличаются от кастильских игр и детских забав! Христиане на лошадях, вооруженные мечами и копьями, беспощадно убивали индейцев, вступая в селения, они никого не оставляли в живых. Один раз я видел, как на решетки было положено несколько касиков. Альгуасил, который их пытал, был хуже палача. Я знал, как его звали, и даже знал его родителей в Севилье! Несчастные касики просили освободить их или убить сразу. Но он не хотел убивать, прежде чем не насладится своим зверством. Заткнул им рот и сам раздувал огонь, чтобы касики поджаривались на нем!… Христиане бились об заклад, кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое, или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. Схватив младенцев за ноги, отрывали их от материнской груди и ударом о камни разбивали им головы; или же кидали матерей с младенцами в реку, а когда они погружались в воду, христиане смеялись и шутили, говоря: «Смотрите, как нехристи пускают пузыри!», или связывали матерей с младенцами спиной к спине и притом всех, которых находили на своем пути… В селениях они строили длинные виселицы и вешали по 13 человек на каждой во славу 12 апостолов и Христа. Обертывали индейцам тело сухой соломой и поджигали или отсекали руки, подвешивали их к шее и отпускали несчастных со словами: «Идите с этими письменами и передайте их тем, кто укрылся от нас в лесах». Я сам видел эти мучения и бесконечное множество других. Все, кто мог уйти, уходили в леса и горы, спасались там от испанцев — столь бесчеловечных и безжалостных скотов, истребителей и смертных врагов рода человеческого. Были еще потом христианами обучены отчаянные и злейшие псы, которые бросались на индейцев, разрывали их на куски и пожирали. Эти псы творили великие опустошения и душегубства среди индейцев. А если иногда (это бывало редко и всегда по справедливости) индейцы убивали кого-либо из христиан, то последние, сговорившись между собой, решали, что за одного убитого испанца нужно убивать сто индейцев… Хочу сделать вывод, и утверждаю, и клянусь в верности моих слов, что индейцы не давали повода и не были виноваты в том, что одних из них уничтожали, а других отдавали в рабство. И еще я утверждаю и могу поклясться, что ни одного смертного греха против христиан индейцы не сделали… Может быть, некоторые индейцы и пытались мстить, но я знаю совершенно точно, что индейцы вели только самые справедливые войны против христиан, а христиане никогда не были справедливы, и все их войны против индейцев — самые несправедливые и тиранические из всех, что существуют на земле…. После окончания войны и гибели множества индейцев в живых остались только старики, женщины и дети. И стали христиане распределять индейцев между собой: кому 30 — 40, а кому и 100 — 200, в зависимости от милости главного тирана -губернатора. Когда индейцев распределили между христианами, те стали обращать их в католическую веру. Заставляли индейцев работать, но не кормили их досыта, давали только траву и овощи — такие продукты, от которых нет сил для работы. Молоко у кормящих женщин пропало, и вскоре все дети умерли, а поскольку мужчины были отделены от своих жен, прекратилось деторождение на острове. Христиане не только не работали сами, но даже заставляли переносить себя на носилках и пользовались индейцами как вьючными животными. На плечах и спинах у индейцев от тяжелой ноши и от ударов оставались следы, а сами они были похожи на истощенных животных. Не рассказать, не описать, ни на какой бумаге не изложить всю жестокость обращения, все удары, проклятия, подзатыльники, ругань… [(Остров Куба.)] В 1511 г. испанцы пришли на остров Куба… Еще более жестоко, чем на других островах, вели себя там христиане, И произошло примечательное событие. Касик Атуэй бежал от бесчинства испанцев с острова Эспаньола на Кубу со многими своими подданными. Когда узнал, что христиане пришли на Кубу, он собрал своих воинов и сказал им: «Вы уже слышали, что христиане поблизости! И вы знаете, что претерпели от них люди на острове Гаити [(Эспаньоле)]. Здесь будет то же самое. А знаете ли вы, для чего христиане все это делают?» И ответили индейцы касику: «Нет, не знаем, разве только потому, что по природе своей они дурные и жестокие!» «Нет, не только потому, — сказал касик, — есть у них бог, которому они поклоняются. А чтобы заставить и нас ему поклоняться, убивают и закабаляют нас!» Около касика стояла корзина с золотыми украшениями, и он продолжал, показывая на нее: «Вот, смотрите, здесь христианский бог — золото! Давайте свершим пред ним обряд, чтобы христиане не притесняли нас!» И все закричали: «Хорошо, согласны!» И они устроили пляски. Потом касик Атуэй сказал: «Если мы оставим себе этого бога, то христиане убьют нас, чтобы отнять его. Давайте бросим его в реку!» И бросили они все золото в реку, которая там протекала. Этот касик всегда стремился уйти от христиан, куда бы они ни приходили, зная, чем они грозят. Но когда сталкивался с ними, то защищался. Наконец его схватили. За то, что он пытался уйти и защищался, христиане приговорили его к сожжению на костре живым. Какой-то франсисканский монах, который присутствовал при казни, рассказывал, что касика привязали к столбу. Монах не слышал всего, что там происходило, но слышал только, как другой монах говорил касику о нашей вере и что он подымется на небо, где слава и вечный покой, если примет нашу веру, а если нет, то пойдет в ад, где пытки и мучения. Касик, подумав, спросил: «А есть ли на небе христиане?» Монах ответил, что есть, самые лучшие. Тогда касик закричал, не задумываясь, что он не желает на небо, а хочет в ад, лишь бы не оказаться опять среди столь жестоких людей!… Вот какую славу заслужил себе Наш Сеньор Бог и наша вера в Индиях!… Некоторые индейцы, попавшие в кабалу и рабство, стали убегать в горы, а иные вешались: и мужья, и жены, и дети — целыми семьями. Из-за жестокости одного испанца, которого я знал, повесилось более 200 индейцев. И так погибло бесконечное число людей. Один советник получил по репартьементо 300 индейцев; через три месяца 270 из них погибло на разных работах и осталось всего 30, то есть одна десятая часть. Тогда ему дали еще столько же — 300, и он их всех погубил; и дали ему еще, и те тоже погибли; так было, пока он сам не умер и не убрался в преисподню! За три-четыре месяца, которые я пробыл на острове Куба, от голода умерло более 7 000 детей, так как их матерей и отцов угнали на рудники. Многие индейцы уходили в горы, где совершали чудеса храбрости, достойные восхищения. Великолепный остров обезлюдел…» И эти факты не преувеличение Бартоломе де Лас Касаса (показательно, что на острове Эспаньола к концу XV века насчитывалось по разным данным от 300 000 до 1 000 000 индейцев, а к 1548 г. их оставалось около 500 человек; и что на острове Куба в 1511 г. индейцев было около 200 000, но уже в 1537 г. их численность сократилась до 5 000 человек), о подобном, но на полуострове Юкатан и происходившем несколько десятилетий позднее, говорит другой свидетель конкисты, которого нельзя обвинить в «очернительстве» конкистадоров, первый епископ Юкатана — Диего де Ланда (Diego de Landa; 1524 г. — 1579 г.) в «Сообщении о делах