Микки с грохотом захлопнул дверь во двор и запер ее на засов. Он вошел в дом, и, увидев его пылающее гневом лицо, Орла попятилась.

— Давно он приходит к тебе?

— Он никогда не был здесь, Микки, честно, — запинаясь, пробормотала она. Она боялась его намного сильнее, чем Вернона. Микки выглядел так, словно легко мог убить ее. — Он пришел, когда я была наверху, просто взял и вошел в дом.

— Тогда как понимать его слова о том, что он хочет возобновить знакомство с моей женой? — прорычал Микки.

— Однажды я случайно встретила его, больше года назад. С тех пор он все время преследует меня.

— Почему ты не сказала мне?

— Потому что… потому что… ох, я не знаю, Микки. — Она совершенно растерялась.

— Ты спала с ним, правда? — Он так прищурил глаза, что они превратились в щелочки.

У Орлы не было сил отрицать это. Она кивнула.

Казалось, вся ярость Микки улетучилась с одним долгим вздохом. Он рухнул в кресло, где только что сидел Вернон, и закрыл лицо руками.

— А ведь когда-то я любил тебя, Орла, — прошептал он.

— А я по-прежнему люблю тебя, Микки. — Еще никогда она не испытывала такого всепоглощающего чувства любви, как сейчас, глядя на него, ссутулившегося в кресле в своей поношенной рабочей одежде. Его начала бить дрожь. Через минуту она сделает ему чай, даст таблетку аспирина, уложит в постель. Она откажется от работы, которую предложил ей Кормак. И она бросит свои потуги на репортерство, найдет обычную работу в конторе где-нибудь неподалеку. Машину можно будет продать. Ей больше никогда не будет тошно от скуки. Как-нибудь она сумеет уговорить Микки начать все сначала. Ей было стыдно за Доминика Рейли, но одновременно она была слишком зла на Микки за то, что они почти не разговаривали, не занимались любовью. На этот раз она добьется своего, заставит его полюбить ее снова. Она почувствовала прилив вдохновения при мысли о том, как к ним снова возвращаются юношеские чувства, юношеская пылкость отношений, как было в те времена, когда они только что переехали на Перл-стрит.

— Я пойду соберу сумку, — сказал Микки, с трудом поднимаясь с кресла.

— Зачем? — озадаченно спросила она.

— Я ухожу, вот почему. Неужели ты рассчитываешь, что я останусь после того, что случилось сегодня?

— Но я люблю тебя, Микки!

Он выглядел изумленным.

— Ты очень своеобразно доказываешь это, Орла.

— Я была ужасной женой, Микки. Но сегодня я усвоила урок. — Она взяла его за руки. — Давай начнем сначала. Помнишь, как было у нас с тобой раньше? Помнишь тот самый первый раз в проходе за нашим домом на Эмбер-стрит?

Он высвободил руки, нельзя сказать, чтобы слишком нежно.

— Я помню. С тех пор ты превратила мою жизнь в ад. Ты всегда считала, что слишком хороша для меня, ведь так? — Он задумчиво посмотрел на нее, склонив голову набок. — Может, так оно и есть. Но одно я знаю точно, дорогая, — я устал от тебя. Я собирался подождать, пока дети подрастут, пока Полу исполнится восемнадцать. Но в данных обстоятельствах я ухожу сегодня. Развод мы оформим позже.

У Орлы все оборвалось внутри.

— Ты хочешь сказать, есть кто-то еще?

— Кто-то еще у меня есть вот уже два года. — Он нежно улыбнулся. — Если бы ты не была так занята собой, то могла бы заметить.

— Кто она?

— Самая обычная женщина, у которой нет твоих внешних данных и твоих претензий, но с которой мне хорошо и я не чувствую себя идиотом.

Орла повысила голос:

— Кто она, Микки?

— Надеюсь, ты не собираешься выходить из себя, дорогая. — Микки по-прежнему говорил негромко и словно бы извиняясь. — Это как-то не вяжется с тем, что только что произошло. Если хочешь знать, это Кэйтлин Рейли с Гарнет-стрит, которая жила напротив. Ее муж погиб во время несчастного случая в доках, когда они еще не были женаты и года. У нее сын такого же возраста, как наш Пол.

— В школе она училась в одном классе с Маив. Она иногда заходила к нам домой. По мужу ее фамилия Махон. — Кэйтлин была красивой кругленькой женщиной, точной копией Шейлы, своей матери. — Ну ты и фрукт, Микки Лэвин, — с жаром воскликнула Орла, — и ты смеешь упрекать меня за сегодняшний случай, после того как у тебя роман вот уже целых два года?

— Мы оба вели себя неправильно, Орла, но не забывай, что ты начала первой. Признаюсь, что я был вне себя, но так вел бы себя любой другой мужчина, если бы вернулся домой и обнаружил со своей женой незнакомого парня.

Не проронив больше ни слова, Орла прошла в кухню и поставила на огонь чайник. Все эти годы, несмотря на свою нетерпимость и презрение, которое она испытывала к Микки, в глубине души она по-прежнему любила его. Тот факт, что он больше не любил ее, потряс Орлу. Она все время была уверена в том, что, как бы ни вела себя, как бы ни оскорбляла и ни унижала Микки, он всегда останется ей верен. Она раздумывала, не стоит ли ей попытаться вымолить у него прощение, заставить его остаться, увлечь в постель и там показать ему, как сильно он ей нужен.

Но здравый смысл возобладал. Если Микки останется, то через несколько недель, когда она сумеет преодолеть и забыть страх, который охватил ее нынче утром, она снова почувствует неудовлетворенность и снова начнет изводить Микки просьбами сделать то, чего, она знала, он никогда не сделает.

Чайник закипел. Орла приготовила чай, нашла аспирин и отнесла все в гостиную. Микки стоял, облокотившись о каминную полку, и глядел на решетку холодного очага.

— Я хотела бы, чтобы ты остался, — сказала она. Когда он открыл рот, чтобы возразить, она быстро произнесла: — Вместо тебя уйду я. Попроси Кэйтлин с сыном переехать сюда. Конечно, пойдут разговоры, но кому какое дело?

Микки оторопел.

— Если ты уйдешь, дорогая, это разобьет детям сердце.

— Точно так же они будут расстроены, если лишатся тебя. Да и в любом случае я буду поблизости. Я подыщу себе какое-нибудь жилье неподалеку, а пока меня приютит мама.

— Но что ты будешь делать одна?

— Кормак предложил мне работу. Я собиралась рассказать тебе об этом сегодня вечером. Я приложу все силы, чтобы из этого получилось что-нибудь путное.

Она вложит всю душу в работу на компанию «Лэйси из Ливерпуля», станет ездить по стране, отсутствуя как можно дольше, зная, что с ее детьми все в порядке под присмотром Кэйтлин Рейли.

Орла воспрянула духом. Наконец-то она была свободна, наконец-то могла делать то, о чем мечтала двадцать лет назад, до того, как встретила Микки Лэвина.

— А куда ты отправляешься сегодня, милая? — поинтересовалась Элис.

— Барри, Рочдэйл, Болтон, — коротко бросила Орла, запихивая новые буклеты, которые Кормак принес прошлым вечером, в свой «дипломат» и проверяя, достаточно ли у нее экземпляров. На Орле был красивый черный костюм. — Наверное, я вернусь домой очень поздно, мам, поэтому не жди меня.