— Так что, собственно, советуете вы моим клиентам? — саркастически вопросил Эллиот Фримантл. — Чтобы они, не теряя времени даром, сами укрылись в психиатрических клиниках, пока ваши бегемоты не загнали их туда?

— Нет, — твёрдо отвечал Мел. — Этого я не говорю. Я просто откровенно — как вы меня и просили — признаюсь, что не могу разрешить их проблемы и не собираюсь давать обещания, которые аэропорт не в состоянии выполнить. А также выражаю своё личное мнение, что шум в дальнейшем будет не уменьшаться, а возрастать. И тут мне хотелось бы напомнить вам, что это отнюдь не новая, внезапно возникшая проблема. Она существует с тех пор, как появился паровоз, а за ним — и легковые автомобили, автобусы, грузовики. Эта же проблема возникала, когда через заселённые местности прокладывались автострады или когда строились аэропорты, постепенно расширяющие свои владения. Всё это призвано служить людям — во всяком случае, мы так считаем, — однако всё это создаёт шум и, несмотря на все наши усилия, продолжает его создавать. Ничего тут не поделаешь: поезда, автомобили, автострады, самолёты и всё прочее существуют. Это одна из сторон нашего образа жизни, и, если мы не намерены его менять, нам придётся как-то приспосабливаться к шуму.

— Иными словами, мои клиенты должны до конца своей жизни отбросить всякую надежду на покой, тишину, безмятежный сон и возможность уединения?

— Нет, — сказал Мел. — Я думаю, что в конце концов им придётся переселиться. Я, разумеется, не делаю сейчас никаких официальных заявлений, но убеждён, что рано или поздно и наш аэропорт, и все прочие будут вынуждены пойти на многомиллионные расходы и откупить прилегающие к ним населённые районы. Многие из этих районов могут быть превращены в индустриальные центры, для которых шум не имеет значения. Ну и само собой разумеется, тем, кто окажется вынужденным покинуть свои владения, будет выплачена соответствующая компенсация.

Эллиот Фримантл встал и знаком предложил остальным последовать его примеру.

— Вот единственная здравая мысль, которую я услышал за всё то время, что мы провели здесь, — заявил Фримантл, обращаясь к Мелу. — Однако выплата компенсации может произойти раньше, чем вы предполагаете, и сумма может оказаться значительно более крупной. Мы с вами ещё встретимся. В суде.

Фримантл сухо кивнул и вышел. Остальные последовали за ним.

Мел услышал, как в дверях одна из женщин воскликнула:

— Вы были бесподобны, мистер Фримантл! Я так всем и скажу.

— Ну что ж, спасибо, спасибо…

Голоса замерли.

Мел пошёл притворить за ними дверь.

— Мне очень жаль, что так получилось, — сказал он, оборачиваясь к Синди. Теперь, оставшись с нею вдвоём, он уже не знал, что могут они сказать друг другу. Синди холодно заявила:

— Этого и следовало ожидать. Тебе надо было жениться на аэропорте.

Подойдя к двери, Мел заметил, что один из репортёров — Томлинсон из «Трибюн» — вернулся в приёмную.

— Мистер Бейкерсфелд, могу я задержать вас на секунду?

— Да, в чём дело? — устало спросил Мел.

— У меня создалось впечатление, что мистер Фримантл не слишком вас очаровал.

— Это не для печати?

— Нет, сэр.

— В таком случае, вы не ошиблись.

— И я подумал, что вот это может вас заинтересовать. — Он протянул Мелу одно из отпечатанных на машинке соглашений, которые Фримантл распространял на собрании медоувудских жителей, вербуя себе клиентов.

Прочитав соглашение, Мел спросил:

— Где вы это раздобыли?

Репортёр объяснил.

— И много там было народу?

— По моим подсчётам — человек шестьсот.

— А сколько таких соглашений было подписано?

— Ну, этого я не могу с уверенностью сказать, мистер Бейкерсфелд. Думается, штук полтораста. А некоторые обещали подписать и прислать по почте.

«Вот почему он так актёрствовал», — угрюмо подумал Мел. Теперь стало понятно, на кого и с какой целью старался Фримантл произвести впечатление.

— Мне кажется, вы сейчас прикидываете в уме то же, что пытался прикинуть я, — сказал Томлинсон.

Мел кивнул.

— Да, всё это вместе складывается в довольно кругленькую сумму.

— Вот именно. Я бы не прочь заработать половину.

— Может быть, мы с вами оба ошиблись в выборе профессии? А вы давали отчёт об этом собрании в Медоувуде?

— Да.

— И неужели никто из присутствовавших там не пробовал указать на то, что общая сумма гонорара этого адвоката достигает пятнадцати тысяч долларов по самым скромным подсчётам?

Томлинсон покачал головой.

— Либо никто об этом не подумал, либо им наплевать. Кроме того, Фримантл — это личность. Он, я бы сказал, гипнотически действует на аудиторию. Они смотрят ему в рот, как зачарованные.

Мел вернул репортёру соглашение.

— Вы будете об этом писать?

— Я-то напишу, но не слишком удивляйтесь, если заведующий городской хроникой вычеркнет это. Они всегда боятся задевать этих крючкотворов. К тому же с чисто юридической точки зрения здесь, вероятно, нет ничего противозаконного.

— Конечно, — сказал Мел. — Другое дело, что это неэтично и коллегии адвокатов может не очень-то понравиться. Но ничего противозаконного тут нет. А жителям Медоувуда следовало бы, конечно, сговориться и просто сообща нанять юриста. Но если люди легковерны и хотят помочь адвокату разбогатеть — это их личное дело.

Томлинсон усмехнулся:

— Могу я это процитировать?

— Вы только что сказали мне, что ваша газета такого материала не напечатает. К тому же мы ведь договорились, что наша беседа не для печати, вы не забыли?

— Пусть так.

Если бы от этого мог быть какой-нибудь толк, думал Мел, он бы разрешил репортёру сослаться на его слова: а вдруг, чем чёрт не шутит, напечатают. Но он знал, что толку не будет. И он знал также, что множество крючкотворов вроде Фримантла рыщут по стране, вынюхивают, где что неладно, подстрекают людей, осаждают аэропорты, дирекции авиакомпаний, а иногда и пилотов.

Мела, однако, возмущала не сама по себе их активность — частная инициатива в сочетании с легальными средствами является привилегией любого, — его возмущал метод, к которому они во многих случаях прибегали, возбуждая в своих клиентах несбыточные надежды, вводя их в заблуждение, ссылаясь на убедительные с виду, но предвзято подобранные примеры из судебной практики — подобно тому, как делал это сегодня Эллиот Фримантл, и наводняя суды бесчисленными, заранее обречёнными на неудачу исками, в результате чего в барыше оставались только сами адвокаты, а клиенты лишь зря теряли время и деньги.

Мел пожалел, что Томлинсон не сделал ему своего сообщения раньше. Это дало бы ему возможность предостеречь медоувудцев против Эллиота Фримантла, показать им, в какую ловушку их заманили, и придало бы его словам вес. Теперь было уже поздно.