– О, как бы мне хотелось, чтобы это мог увидеть Отто! – она давилась и смеялась и плакала одновременно. – Никогда не доверяй эльфу, сказал он мне. Они определённо втянут тебя в беду, говорил он. Боги, он был прав! Он был абсолютно прав!

Родри воткнул кинжал в землю, чтобы потушить его свет, затем обнял девушку. Задыхаясь и смеясь, они прижимались друг к другу, пока по склону не взбежали Невин и Саламандр.

– Вы ранены? – спросил Невин.

– Нет. Но, несомненно, поджарились.

– У вас нет бровей, это я вижу. И на вас столько же сажи, сколько на внутренней поверхности жаровни, которую топят углём. На вас обоих. – Голос Невина дрожал так сильно, что было трудно сказать, собирается ли он расплакаться или засмеяться. – Вы можете ехать верхом? Нам лучше убираться отсюда.

Родри поднялся, взял руку Джилл и потянул её за собой. Когда она пошатнулась и чуть не упала, то поняла, насколько устала. Только тогда до неё дошло кое-что ещё: там, в горящем саду, она исполнила работу мастера двеомера. Это было не упражнение и не случайный трюк, она выполнила магическое действие, причём довольно могущественное.

Во второй половине дня Родри привёл неровную колонну испуганных людей и возбуждённых лошадей к вершине невысокой возвышенности, поросшей травой. Внизу он увидел долину с чистым ручьём и дубовой рощицей. Это было идеальное место для лагеря. Однако когда Родри повернулся в седле, то все ещё смог увидеть дым горящей усадьбы. Невин подъехал к нему.

– Время останавливаться на ночь.

– Мы не можем здесь остаться. Мы все ещё в опасности.

– Ну, да, – казалось, голос Невина от усталости затихает после каждой фразы. – Остальные ястребы обязательно обнаружат, что случилось.

– Я не это имел в виду, мой господин. Рабы, которых вы прогнали. К этому времени они, вероятно, добрались до города или другой усадьбы. Власти соберут местную стражу. Дым от огня подобен маяку, и представители власти должны быть слепыми, чтобы не увидеть наши следы, когда доберутся до усадьбы.

– Именно так. Это одна из причин, в первую очередь побудившая меня зажечь огонь. Гвин приучил тебя думать, как ястреба, Родри. После того, как нас арестуют, мы будем в безопасности. – Старик похлопал по кожаным мешкам, которые свисали у него с седла. – У меня с собой письма от архонта Пастедиона, чтобы предъявить их, когда потребуется. Кроме того, у меня также есть письма и от архонта Сурата.

На мгновение Родри испытал непреодолимое желание наорать на старика. Он хотел рявкнуть на Невина и объявить, что он тут командует и отвечает за всех, и они, черт побери, разобьют лагерь, когда он захочет и не на мгновение раньше.

– Джилл должна отдохнуть, – продолжал Невин. – Она так вымоталась, что даже не может держаться в седле.

Упоминание имени Джилл ещё больше разъярило Родри, в особенности потому, что сам он и не подумал о её самочувствии.

– Очень хорошо, – сказал он. – Я объявлю привал.

Родри дёрнул за поводья, развернул коня и поехал назад, выкрикивая по пути приказы, пока не добрался до Джилл, которая ехала рядом с Саламандром. На мгновение Родри почувствовал такую ревность к брату, что ему хотелось дать тому пощёчину, затем он понял, что подозрения у него вызывает вовсе не Саламандр, а Невин. Родри почти засмеялся вслух. «Не будь идиотом! – сказал он себе. – Старику, вероятно, лет восемьдесят, если не больше». Тем не менее, поздно вечером, увидев, как Невин и Джилл сидят у костра и шепчутся, склонив головы друг к другу, в окружении дикого народца, Родри почувствовал такую глубокую ревность, словно Джилл флиртовала с самым красивым мужчиной в Дэверри. Он пошёл к ним, сел рядом и взял её руку в свою. Невин улыбнулся ему так тепло и открыто, что Родри внезапно почувствовал себя дураком, в особенности когда Джилл подвинулась к нему поближе и положила голову ему на плечо с лёгкостью давней близости. «Конечно, она любит меня», – напомнил он себе и снова задумался, почему ему требуется это себе напоминать.

– Что-то не так? – спросил старик. – Глупый вопрос после всего, что случилось…

– Вся эта магия действует на нервы, – сказал Родри. – Не знаю почему, но я все равно каждый раз удивляюсь всему, что вы вытворяете.

– Требуется время, чтобы привыкнуть, – Невин казался довольным, как женщина, гордящаяся своим домом. – Даже такому человеку, как ты, который столько путешествовал по королевству.

Внезапно Родри вспомнил о том, что смутно давило ему на разум весь день, дожидаясь свободного времени, когда он сможет заняться этой проблемой.

– О, клянусь адом! Мой серебряный кинжал!

– И что с ним? – Джилл подняла голову и посмотрела на него.

– Я так его и не нашёл. Это был кинжал твоего отца. Я поклялся, что отыщу его.

– Ну, любовь моя, если он находился в том доме, то к этому времени от него осталась только лужа расплавленного серебра.

Родри выругался так грязно, что большинство Диких исчезли.

– Пусть у тебя по этому поводу не болит сердце, – сказал Невин. – Каллина это не обидит. Для него это был только знак позора.

– Может, и так, но я поклялся, что верну его.

Невин бросил взгляд на серого гнома Джилл.

– Ты знаешь, где он?

Гном пожал плечами, словно говоря «нет», и стал чесать под мышкой.

– Он расплавился? – спросила Джилл. – Подожди, я вижу, что ты этого не понимаешь. Серебро превратилось в воду и разлилось?

На этот раз «нет» было определённым.

– Тогда что они с ним сделали? – проворчал Родри.

Гном пожал плечами, затем исчез.

– Как вы думаете, он отправился искать его?

– Навряд ли, любовь моя. Сомневаюсь, что у него для этого достаточно ума, – Джилл напряжённо задумалась. – Если тебе предначертано получить его назад, то он найдёт свой путь домой.

– И что это означает?

– Не знаю. Просто я это предполагаю. – Она зевнула. – Мне нужно лечь. Прямо сейчас. Я никогда в жизни так не уставала.

Всю эту ночь Джилл видела странные сны. Хотя она потом не смогла их вспомнить отчётливо, она помнила, как шла по украшенным драгоценными камнями коридорам в огромные комнаты, которые светились разноцветным светом, таким же ощутимым, как драгоценные камни, и одновременно разговаривала с великолепными созданиями, одетыми в золото, с венками из серебряного огня, которые могли быть или духами, или мужчинами и женщинами – Джилл не сумела определить, кем, точно так же, как никогда не сумела сознательно вспомнить поразительные секреты, которые они ей открыли. Однако она всегда будет помнить, как внезапно проснулась и обнаружила, что солнце светит ей в глаза и рядом с ней на корточках сидит воин, высокий чернокожий мужчина в кожаной юбке поверх туники, грудь которого закрыта доспехами.

В одной руке он держал украшенный перьями шлем, другой удерживал равновесие, опираясь на длинное копьё, стальной наконечник которого поблёскивал на солнце. Когда Джилл вскрикнула, он улыбнулся ей.