Ал-Адиль выехал из Иерусалима днем в пятницу, в 4-й день месяца раби I 588 г. (20 марта 1192 г.). С дороги он написал нам из Кисана, сообщив, что (сын) Онфруа и министр королевского двора выехали встречать его с посланием от короля Англии. Король послал к нему, чтобы сказать: «Мы согласны на разделение территории. Каждая сторона оставит за собой то, что удерживает в настоящее время, а если одной из сторон принадлежит больше чем половина, то она должна будет дать другой стороне должное возмещение. Святой город будет принадлежать нам, но вам достанется Скала [Акса]».

Таково было содержание письма. Султан показал его эмирам, и один из них, Абу ал-Хейжа, заявил, что это весьма удовлетворительное предложение. Это мнение показалось остальным в точности совпадающим с мнением ал-Малика ал-Адиля, и они решили, что такое решение будет хорошим. Ал-Адилю был отправлен соответствующий ответ. В 11-й день месяца раби I Абу Бакр, министр королевского двора, находившийся в свите ал-Малика ал-Адиля, прибыл информировать нас о том, что король Англии отправился из Акры в Яффу и что ал-Малик ал-Адиль не видит необходимости в каких-либо дальнейших встречах с королем, если только не требуется обсудить какие-то новые условия. Министр двора добавил, что сам он несколько раз беседовал с королем, в результате чего этот правитель отказался от некоторых своих претензий и согласился на передачу нам Скалы (мечети Аль-Акса) и на то, чтобы цитадель осталась в наших руках, а остальное было бы поделено поровну (между франками и мусульманами); чтобы любой из особо упомянутых франков не оставался здесь и, наконец, чтобы деревни в окрестностях Святого города, а также сам город были поделены поровну. В 16-й день месяца раби I из Гуры вернулся ал-Малик ал-Адил. Он был принят султаном, которому сообщил все вышеприведенные сведения. К концу того же дня прибыл гонец, сообщивший, что франки напали на лагерь каких-то арабов в окрестностях ад-Даруна и захватили в плен несколько человек, также угнали около тысячи их овец. Султан был сильно раздосадован этим известием и послал против мародеров военный отряд, но тот не сумел их догнать.

Юсуф, слуга повелителя Сидона, прибыл, чтобы от имени маркиза вести переговоры о мире, и султан дал свое согласие, но только на следующих условиях: после ратификации договора маркиз должен был порвать с иноземными франками и в открытую выступить против них; ему также разрешалось оставить себе всю землю, которую он сумеет захватить у тех франков собственными силами, тогда как вся взятая нами земля аналогичным образом должна доставаться нам; жители любого города-колонии, который мы могли бы взять совместными усилиями, должны были доставаться маркизу, а нам бы доставались мусульманские пленники, которые могли находиться в этих франкских городах; маркиз должен был отпустить на свободу всех пленных мусульман, находившихся на подвластных ему территориях; если бы король Англии передал ему правление страной по какому-либо заключенному между ними соглашению, следовало соблюдать мир на условиях договора, заключенного между нами и королем Англии, не считая город Аскалан и области за его пределами; равнины должны были принадлежать маркизу, а то, что мы тогда занимали, — нам, а то, что находилось меж ними, следовало поделить пополам. Посланник уехал сразу после того, как ему сообщили эти условия. В понедельник, в 28-й день месяца раби I, в сопровождении отряда легкой конницы в лагерь прибыл Асад ад-Дин, сын Мухаммада и внук (великого) Ширкуха, который обогнал следовавшее за ним войско.

Этот эмир прибыл в Святой Город в четверг, в 1-й день месяца жумада II. Султан, который в это время находился со своим братом ал-Маликом ал-Адилем и увидел ал-Маштуба весьма неожиданно для себя, был очень обрадован и поднялся, чтобы заключить его в объятия. Затем он велел освободить помещение и завел с ним беседу, обсуждая то, чем занимается неприятель, и то, что они думают о мире, и в ходе этого разговора он узнал, что король Англии ничего не говорил по этому поводу. В тот же день султан отправил послание своему сыну ал-Малику ал-Афдалю, прося его переправиться через Евфрат и взять власть над областями, которыми овладел ал-Малик ал-Мансур, сын ал-Малика ал-Музаффара (Таки ад-Дина). Этот эмир, у которого были основания бояться султана, открыто выступил против султана; однако он доверял ал-Малику ал-Адилю и обратился к нему с просьбой заступиться за него перед султаном. Это произвело на султана весьма неблагоприятное впечатление; он был очень недоволен подобными сговорами между членами своей семьи, ибо он никогда не подозревал кого-либо из них в измене и никогда не требовал от них вассальной верности. По этой причине король Англии отложил заключение мира, ибо вызванный им раздор (в семье султана) мог внушить ему отвращение к войне и принудил бы его согласиться на те условия, которые бы он сам выдвинул. Поэтому султан велел ал-Малику ал-Афдалю вторгнуться в страну (мятежного правителя) и написал ал-Малику аз-Захиру, повелителю Алеппо, чтобы тот, в случае необходимости, пришел на помощь своему брату (ал-Афдалю) и снабдил его могучим войском. Ал-Афдаль отбыл со всеми почестями, а по прибытии в Алеппо был сердечно встречен своим братом аз-Захиром. Он устроил роскошный пир в его честь и передал ему бесценные подарки.

В 6-й день месяца раби I 588 г. (21 апреля 1192 г.) посол Юсуф вернулся, чтобы возобновить переговоры от имени маркиза. Он сказал: «Он намерен заключить соглашение между ним (маркизом) и франками; если это случится в ближайшее время, франки сядут на корабли и отправятся к себе на родину; поэтому в случае, если ты и впредь будешь медлить, то можешь считать, что никаких переговоров о мире и вовсе не было». Султана очень беспокоило то, что происходило на востоке, и он волновался, как бы (ал-Малик ал-Мансур) сын Таки ад-Дина, не заключил союз с Бектимуром, что помешало бы продолжению священной войны. Это заставляло его соглашаться с предложениями маркиза, ибо он полагал, что договор с ним пойдет ему на пользу. Поэтому он приказал составить соглашение, в котором были бы отражены вышеупомянутые условия, и этот ответ он передал послу Юсуфу, который отбыл в 9-й день того же месяца.

В 16-й день месяца раби II (1 мая 1192 г.) мы получили донесение от нашего посла, аккредитованного при дворе маркиза. В этом послании сообщалось, что этот правитель был только что убит, и Аллах направил его душу в адский огонь. Вот как об этом говорилось: «Во вторник, 13-й день месяца, он обедал с епископом и вышел из дома в сопровождении небольшой свиты. Затем на него набросились двое из его слуг и принялись наносить ему удары кинжалами до тех пор, пока он не испустил дух. Они были немедленно схвачены и подвергнуты допросу, на котором заявили, что были подкуплены английским королем. Затем, до той поры, пока об этом событии не станет известно христианским правителям, командование и защиту крепости возложили на себя два офицера маркиза. Дела были улажены, и в городе водворился порядок».

Когда эмиру стало известно о недовольстве султана, он направил гонца к ал-Малику ал-Адилю, умоляя его заступиться за него и попросить, чтобы ему дали либо города Харран, Эдессу и Сумейсат либо, если это не получится, города Хаму, Мамбиж, Саламию и Маарру, а также чтобы его назначили опекуном его младших братьев. Ал-Адиль несколько раз обращался к султану (в поддержку этих просьб), но не получил его согласия. В конце концов султан поддался на уговоры всех своих эмиров, которые постоянно заступались за этого эмира, так что он устыдился своего упрямства; поддавшись своей врожденной щедрости, он поклялся составить документ, по которому города Харран, Эдесса и Сумейсат переходили к ал-Мансуру. В этом документе говорилось, что молодой эмир станет владеть городами, о которых просил, с того момента, как пересечет Евфрат (и покинет Сирию); ему надлежало осуществлять опекунство над братьями и отдать (султану) все, что ему тогда принадлежало (в Сирии). Ал-Малик ал-Адил вызвался отвечать за должное исполнение указанных условий и попросил султана поставить (на документе) свою подпись. Султан отказался, а он настаивал. Тогда султан разорвал документ на мелкие клочки. Это произошло в 29-й день месяца раби II и положило конец переговорам. Я принимал участие в этом деле. Султан был возмущен мыслью о том, чтобы один из детей его детей (т. е. его внучатый племянник) посмел выступить с подобными притязаниями.