внутреннюю часть гладких бедер, вынуждая Лиду инстинктивно чуть шире развести ноги, то едва касаясь кожи живота, очерчивая пупок и талию.

— О Камиль... Сделай так еще раз.

Я схожу с ума, но ее голос сейчас – самое невероятное. Надеюсь, Лида никогда не узнает, насколько сильным наркотиком является для меня и как сильно я боюсь ее потерять.

Еще одно движение. Пальцы внутри, полностью обтянуты ее тесным влагалищем. Как в перчатке.

В голове шумит, тело становится тяжелым и легким одновременно, пока пальцы пробуют на вкус то, что должен сегодня в полной мере познать член.

Я убираю руку из щели и тяну к ее губам, сам пристраивая своего бойца.

— Ну давай же, — елозит попкой Лида, а я пальцы ей в рот сую.

— Замолчи и соси. Активнее. Старайся.

Наконец толкаюсь внутрь, чувствуя, как от тесноты сводит горло. Горячая. Мокрая. Моя.

Блять, как охуенно. Внутри. Растягивать ее. Чувствовать, как горячее нутро пульсирует.

— Давай, Мышка, — подначиваю ее, руками цепляюсь в мягкие округлые бедра. Подталкиваю на себя, буквально натягивая на возбужденный ствол.

Она вылизывает мои пальцы, имитируя минет, который уверен, единственное, что ждет меня в ближайшие пару месяцев. Но я не унываю. Секс с Мышкой это то, чего стоит ждать.

Черный блеск ее похотливого взгляда, слюна, стекающая по подбородку – это что-то невообразимое. Я готов делать для нее все, что угодно, словно под гипнозом, пока она смотрит на меня вот так: с потребностью, с желанием, с… любовью.

Мне до боли приятен этот взгляд, но он же заставляет мои яйца сжиматься, а тело превращает в оголенный нерв.

Я впитываю ее запах, пока член скользит внутри, набирает темп, выбивая из Лиды пошлые стоны.

Лида опускает голову, кусает мои пальцы, когда делаю особенно грубый толчок, подготавливая ее к тому, что дребезжит внутри меня.

Знакомлю с давно спящим зверем, который уже потягивается, готовый к атаке.

Я прижимаюсь губами к ее пояснице, прикусываю кожу, смотрю как тонкие волоски поднимаются под моими касаниями, заявляя о том, как бурно по ее телу бегают мурашки. Толкаюсь все чаще, провожу руками по влажной от испарины спине, собираю в кулак растрепанные волосы. Она прогибается в пояснице, гортанно стонет.

А меня кроет, так что ноги немеют.

Я старался сдерживаться и приготовить как следует ее, но больше не могу.

В одно движение, резко и сильно насаживаю ее на себя по самые яйца, так что они бьются о скользкие половые губы… Чееерт…

Влажных звук наших соединившихся тел. Кайф нереальный.

— Давай громче, Мышка. Хочу слышать, как ты орешь… — двигаюсь все резче, взявшись за одну грудь сбоку, сжимая ее все сильнее.

Лида орет, а я уже орудую членом как безумный зек, впервые увидевший за много лет женщину.

Все чаще, все глубже, до пошлых шлепков тел, до стонов и пятен света перед глазами. Натягиваю Лиду за волосы, продолжая врезаться в ее жаркое нутро.

Сильнее.

Еще Сильнее.

До одури.

— Еще, Камиль. Господи, как я скучалаааа… — кричит Лида, а я зубы скалю, потому что это просто охереть как хорошо. С ней. В ней.

Глубоко и резко, сильно.

Я рычу от удовольствия, пока от живота расходятся круги удовольствия, и позвоночник простреливает раз и еще раз, превращая мир вокруг в непонятное разноцветное нечто.

Мы находим слаженный быстрый ритм, который только добавляет мне энергии.

Мне нужно все, до конца, до рваной сладкой, звенящей боли в яйцах. которая резко и неожиданно пробивает меня, оглушая и ослепляя.

— Черт, хорошо, хорошо… — сквозь судорожно сжатые зубы рычит Лида. Чувствую, как ее мышцы сжимают меня плотным кольцом, выжимая досуха. Кончаю резкими спазмами, почти подыхая от кайфа, из-за которого немеет все тело и еле ворочается язык, но я все равно шепчу.

— Люблю тебя, пиздец как.

Лида часто дышит, а потом я вдруг чувствую, что влаги между нами стало как – то сильно много.

Отвожу бедра назад, замечая как из влагалища льется.

— Лид…? – Началось, да?

— Ага.

Тут же бегу за штанами, натягиваю их, потом рубашку.

— Где сумка?

— В шкафу, – переворачивается мой колобок и пытается дотянуться до футболки, что снял с нее.

— Не двигайся, сейчас оденемся и поедем.

— Ага, — только и может она произнести, пока меня по нервам бьет паника.

— Может не стоило, — спрашиваю уже на улице, пока ждем скорую.

— Все нормально. Не кипишуй. Я же не первый раз.

— А я первый.

Она смеется, а мне вот не до смеха.

— Почему мы не едем на машине.

— Потому что я не хочу родить в ней, как Алена. Да, да, она мне уже поведала. Сейчас пробки, скорая поедет явно быстрее.

— Логично, блин.

Скорая приезжает, и мы загружаемся туда. Лида стонет все чаще, а я не знаю куда себя деть.

— Папаша, прекратите елозить.

— Пытаюсь.

Лида поднимает взгляд и грудь простреливает от такой любви, что дышать сложно. Блять, кто бы мог подумать, что мы едем наконец рожать. Нет, я конечно люблю Тихона, но как подумаю, что из одного из моих спермотозоидов получится что – то стоящее…

Это сильно по мозгам бьет.

Хотя вряд ли по мозгам способно ударить что – то сильнее самих родов. Дико просто. А как Лида орет, тужится. Я начитался, что это отбивает все желание потом заниматься сексом с женой, но блять, как представлю, что она страдает для меня, из—за меня, как в башке чего — то переключается.

Мне звонит Марат, а я даже думать сейчас не хочу. Ни о ком, кроме своей семьи.

Пятнадцать минут мучений и вот у меня на руках комок счастья. Лида ревет, что все закончилось, а я не могу насмотреться на маленькое чудо.

— Мне кажется он похож на меня.

Медсестры фыркают, очевидно не впервые слыша эту фразу.

— Ну или на меня. Других вариантов быть не может, — хрипит Лида, прикрывая глаза. Пацана моего забирают и несут осматривать.

— Вы там поосторожнее.

Они даже не реагируют, а я склоняюсь над Лидой.

— А мне ничего, даже понравилось. Все вроде легко прошло. Еще пойдем?

И снова эти взгляды. Да и Лида смотрит так, словно ерунду сморозил. Мы улыбаемся друг другу, и я целую ее пересохшие губы.

— Лид, я так тебя люблю.

— А я тебя. Попроси, чтобы ватку смочили, пить охота.