— Я вмешалась в вашу жизнь, Дант Ромоли, — сказала бывшая жена Ноэля, — позволила это себе. Я это сделала потому… Впрочем, об этом лучше в другой раз, если вам интересно, сейчас это неважно. Это я подсказала Риве, что вы взяли Анну Галлант с собой.

Дант нахмурился и повернулся к ней:

— Что такое?

Она подошла к нему так близко, что того гляди обнимет, остановилась, вызывающе глядя на него.

— Это был импульс. Я очень импульсивна, когда сержусь. Но чтобы как-то возместить ущерб и успокоить собственные подозрения, я навела справки внутри семьи здесь, в Новом Орлеане, в сицилийской семье, понимаете? Я могу поклясться, что это не вы организовали инцидент с самолетом Эдисона Галланта.

Несколько секунд длилось полное молчание. Дант смотрел на сицилийку, будто впервые ее видел. Констанция глядела на него с таким же откровенным вызовом. Наконец Рива спросила ее:

— А знаете вы, кто это сделал?

— Такую информацию не легко получить, — ответила та, глядя на Данта.

— Но другую вам дают?

— Да.

— Не рассказывали ли вам, случайно, кто нанял людей, напавших на меня и моего водителя?

Констанция насмешливо посмотрела на Риву:

— Это был Эдисон. Об этом мне сообщили случайно, как любопытную новость. Эдисон был знаком с сицилийцами какое-то время, по крайней мере, получал от них деньги. Потом они пересмотрели свое отношение к нему: он стал слишком жадным, стал много требовать, пытался втянуть их в подрыв «Столет корпорейшн», скупая акции через подставных лиц. Но вы и Ноэль контролируете такой объем, что это не удалось.

Попытка подрыва компании, подумала Рива, была еще одним способом поставить ее на колени. Это неплохо задумано.

Констанция обратилась к Данту:

— Кажется, Галлант также попросил своих «друзей» обратить внимание на ваше заведение

на озере в ходе операции с наркотиками. Это было сделано из мести: вы — друг Ривы, поэтому вам надо создавать неприятности. Ну, видите, сколько я беспокоюсь ради вас? Вы удовлетворены?

— Невероятно, — сказал Дант без выражения. — А ваши информаторы собираются и дальше причинять мне вред?

— Думаю, что нет, — рассердилась она, надув пухлые губы. — Я сказала им, что это глупо, но они уже сами это поняли. Бесцеремонность Галланта, особенно его требование нанять людей для нападения на Риву, заставила их разочароваться в нем. Хотят от него отказаться. И этот последний инцидент, с душком дилетантизма и сведением личных счетов, видимо, решил дело.

Рива слушала внимательно и хмуро.

— Все же непонятно, почему, если вы так много узнали, нельзя выяснить, кто организовал аварию.

Констанция покачала головой:

— Кажется, это не шло через семью. Иначе говоря, они не знают.

— А это дело с ресторанчиком на озере, — сказала Рива Данту, — ведь твои так называемые друзья могли бы сказать тебе, что за этим стоял Эдисон.

Дант пожал плечами:

— Друзьями я считаю тех, кого я знал еще подростком, когда работал в ресторанчиках в районе французского рынка. К бизнесу они отношения не имеют. Если они слышат какие-то сплетни обо мне, могут мне передать. Но их влияние не простирается на всю ново-орлеанскую мафию.

— Тогда к чему многолетнее секретничанье?

— Многие не понимают. Это совсем другие отношения, и они не сохраняются в тех случаях, о которых ты говоришь. А этих людей я знаю не меньше и не больше, чем тебя.

— Для итальянцев такие узы дружбы равнозначны братским, — заметила Констанция, положив свою руку на руку Данта и поглаживая ее.

Ее покровительственный тон раздражал Риву. А Дант словно не слышал этого. Можно только предположить, что Констанция привлекательна для него. Дант, наверное, не упустит возможности. Он знаток общения с женщинами.

— Все же, — сказала Рива ему, — ты мог бы навести справки и избавить Констанцию от хлопот.

Дант ответил, не глядя на Риву:

— Я мог бы, но опасался возможных последствий.

— Как это понять? — нетерпеливо спросила Рива.

Дант поглядел на нее:

— Я знал, что меня подставили, на это указывало все: ночное появление наркотиков, большое количество снадобий в клубе, но не в других местах поблизости, появление новых людей с дурной репутацией и большими деньгами.

— Но ты ничего не говорил об этом.

— Я не хотел никого обвинять заранее.

— Например?

Дант помрачнел и вдруг схватил за руку Констанцию, гладившую его руку.

— Кое-кого из ваших наемников.

Та, побледнев, выдернула руку, потирая запястье.

— Что вы говорите?

Тут раздался какой-то странный звук. Они обернулись и увидели в дверях аплодирующего Ноэля. Сколько он здесь пробыл, трудно было сказать, но явно достаточно, чтобы понять, что к чему. Волосы его были взъерошены, а под мышкой он держал стопку бумаг с записями приходов и расходов. Он поклонился Данту и сказал:

— Поздравляю. Не часто мужчины так разбираются в женщинах.

Констанция, бросив на бывшего мужа испепеляющий взгляд и сжав кулаки, повернулась к Данту:

— Объяснитесь немедленно!

— Пожалуй, Ромоли, и вправду стоит послушать, — согласился Ноэль.

Дант прокашлялся.

— Дело вот в чем: я, конечно, не прекрасный принц и был слегка удивлен игрой со стороны принцессы. Когда это не прекратилось, у меня возникли подозрения, особенно когда я понял, что разговор все время крутится вокруг Ривы. Я начал понимать, насколько Констанция не любит ее.

— Меня? — нахмурилась Рива. — Но почему?

— Не притворяйтесь такой невинной! — воскликнула Констанция. — Вы расстроили мой брак.

— С ума вы сошли! — возразила Рива.

— Ха!

Рива поглядела на Ноэля, но по его лицу нельзя было узнать его мысли. Она посмотрела на Данта.

— На чем вы остановились, Ромоли?

— На том, как я заметил, что Констанция имеет на меня зуб и так привержена вендетте вообще, что я поневоле задумался: а не нужен ли я ей, чтобы одержать верх над Ривой? К тому же привыкшей к посещению мест, вроде «Максима», ее слишком интересовал клуб. Старые сицилийцы похожи на то, как она сама изображает Эдисона: они распространяют месть и на друзей своего врага. Я не уверен, что у Констанции есть связи в Новом Орлеане, но это возможно. Можно также подозревать, что она имела отношение к моим неприятностям. Возможно, если бы я воспротивился ее влиянию, она подняла бы шум по поводу ситуации с наркотиками, созданной ею в клубе.