— Он уже в пути, сир! — кланялся в ответ Форбен, сотрясая пудру со своего длинного парика.

Вскоре приехал и Барт. Явившись во дворец очень рано, когда король еще спал, он, скучая, долго бродил по залам, громко сморкаясь на вощеный паркет. Подустав от безделья, бравый корсар в конце концов завалился в своих грязных ботфортах на какую-то софу и, набив табаком трубку, принялся курить. Караульные хотели было выгнать наглеца, но Барт на них лишь рыкнул:

— Кто может запретить мне курить! Я своих привычек не меняю! Пошли прочь!

Меж тем шло время, и съезжавшаяся придворная челядь постепенно начинала собираться у бартовской софы, глядя, как зевающий корсар пускает в потолок кольца вонючего дыма. Кто-то пытался было его усовестить, но Барт и ухом не повел.

— Брысь, — сказал не глядя, — а не то хребет перешибу!

Не привыкшие к такому обращению придворные попятились.

Наконец, проснулся король. Людовику тотчас доложили о неком наглеце, который вымазал грязью дорогую софу, да еще и беспардонно дымит вонючей трубкой, матерно обзывая придворных. Король был в хорошем расположении духа.

— Должно быть, этот нахал некто иной, как наш достопочтимый Барт, — сказал он, смеясь. — Что ж, если ему нравится курить, то пусть он курит! И впустите его ко мне!

Беседа корсара с королем продолжалась больше часа. Людовик остался ей очень доволен. На прощание он сказал:

— Тебе, Жан, я одному разрешаю курить в своем дворце!

Выйдя от монарха, Барт тут же оказался в центре внимания толпы царедворцев. Прослышав о милости короля, теперь все стремились поглядеть и услышать что-нибудь из уст знаменитого корсара.

— Как же вы покинули Дюнкерк, когда он был окружен вражеским флотом? — донимали они его глупыми вопросами.

— Сейчас покажу! — отвечал им Барт, когда назойливые придворные ему надоели.

Поставив несколько из вельмож в ряд, он внезапно яростно накинулся на них и, раздавая удары направо и налево, быстро всех разогнал.

— Вот так я и покинул Дюнкерк! — крикнул он, пиная ногой в зад последнего из замешкавшихся.

Версаль был в шоке. Наиболее разобиженные тут же побежали к королю, показывая ему свои синяки и шишки.

— Хорошо, — пообещал Людовик. — Я разберусь с ним!

Тут же корсар был вновь вызван на королевский ковер.

— Так как ты покинул Дюнкерк? — мрачно вопросил его Людовик.

Немного потоптавшись и почесавши затылок, Барт доходчиво поведал королю историю своего прорыва. Войдя в раж, он сочно разбавлял свой рассказ крепким матросским словом.

— Ах! — сказала присутствующая при разговоре жеманная фаворитка. — У меня от этой ругани мигрень! Я больше не могу слушать этого мужлана!

— Конечно, конечно! — махнул ей в нетерпении Людовик. — Пойди, подыши свежим воздухом! Так как же, Жан, ты все же проскочил мимо английского флагмана?

Сев за стол, Людовик начертал бумагу о выдаче корсару из королевского казначейства тысячи талеров в награду. Затем король собрал обиженных придворных.

— Кто из вас, господа, способен повторить содеянное Бартом, тому я разрешу драться даже в своей приемной! — заявил король во всеуслышание. — Пусть у меня будет как можно больше таких грубиянов и забияк, как Барт, чем вас, вежливых, но никчемных!

Отныне имя Барта было у всех на устах. В Версале говорили:

— Пойдем посмотрим, как граф Форбен водит дюнкеркского медведя!

Сам Барт тем временем явно заскучал и отправился в Париж получать обещанные королем деньги. Добравшись до улицы Гранер-Шанплер, где располагалось казначейство, он нашел главного казначея в обществе многочисленных друзей.

— Кто из вас будет Петр Гроин? — поинтересовался он без лишних вступлений.

— Я! — отвечал хозяин. — А ты кто таков?

— Я тот, кого знают все! — объявил корсар и сунул казначею под нос написанную королем бумагу.

Пробежав ее глазами, Гроин усмехнулся:

— Увы, денег нет. Зайдите через неделю!

Переданную Бартом бумагу он демонстративно бросил перед корсаром на пол. Барт разъярился не на шутку.

— Подними немедля и выдай, что положено! — рявкнул он.

— Я же сказал — через неделю! — повысил голос и казначей.

— А я сказал — немедля! — Барт уже подступал к нему.

Внезапным движением он вдруг резко опрокинул на пол стол со всеми бутылками. Гости, боясь пошевелиться, жались по углам, в страхе ожидая дальнейших развитий событий.

— В Бастилию! В Бастилию! — завопил казначей. — Нападение на должностное лицо!

— Ах ты, тина подкильная! — окончательно рассвирепел корсар. — Я Жан Барт и дважды своих требований не повторяю!

Выхватив свой знаменитый огромный тесак, он с силой швырнул его в вопящего банкира. Тесак глубоко вонзился в стену у самой головы хозяина дома. Только теперь, поняв, с кем он имеет дело, казначей медленно сполз по стене на пол.

— Не убивайте меня! Я все исполню, как будет угодно вашей милости!

Откуда-то из тайников хранилищ вынесли несколько здоровенных мешков.

— Вот ваше серебро! — заискивающе сказал казначей.

Барт небрежно пнул мешки ногой.

— Я не лошак, чтобы таскать серебро! Тащи золото!

Приказание было немедленно исполнено, и, получив золото, Барт важно отъехал.

— Что мне здесь еще делать? — ежедневно спрашивал Форбена корсар. — Скучно в вашем Версале!

— Надо тебе, Жан, одевшись побогаче, прибыть к королю и отблагодарить его за оказанную милость! — посоветовал тот.

— Это можно, — почесал затылок Барт. — Наряжусь что надо!

Биограф знаменитого корсара пишет. «…Он велел себе сделать всю одежду из золотой парчи, велел подбить ее серебряною парчою, даже и нижнее платье. Эта подкладка его сильно беспокоила, это заставило короля и весь двор смеяться, когда узнали о такой его простоте. Граф Форбен, видя, что король и министры оказывали более милости Жану Барту, нежели ему, что тот совершенно затмил его, просил перевести его в Брестский департамент, чтобы не служить с Жан Бартом».

Немудрено, что при первой представившейся возможности попросился домой в Дюнкерк и сам Барт.

— Я не шут, а моряк, и мы еще поглядим, кто будет над кем смеяться! — ругался он, уезжая.

А дома корсара ждали новости неутешительные. Пока Барт пребывал в Версале, французский флот потерпел тяжелое поражение при Гогте, и Дюнкерк оказался снова наглухо блокирован англичанами. Но и здесь Барт все равно нашел выход! С тремя новыми фрегатами: «Комет», «Тигр» и «Геркулес» он опять-таки умудрился прорваться ночью в открытое море. И снова погром на торговых путях Англии! В самом начале Барту удалось захватить торговое судно, шедшее с грузом в Россию. Затем он полностью сжег огромный купеческий караван в 86 судов, сделал высадку в Англии близ Ньюкастла и с огромной добычей пробился домой. Лондон негодовал. Палата лордов требовала сместить первого лорда адмиралтейства, палата пэров начать суд над британскими флагманами. По Каналу метались в поисках Барта мощные эскадры, но, увы, неуловимый корсар был уже давно в безопасности.